Воитель

— Чего ты хочешь от меня? — разочарованно прорычала я.

— Я хочу, чтобы ты простила Михаила.

— Чтобы, он не почувствовал себя виноватым, когда я словлю пулю?

— Нет. Я не знаю, поможет ли что-нибудь Михаилу, когда ты умрёшь. Потеря пары — это травматическое событие, а Михаил не особо легко адаптируется. Я хочу, чтобы ты простила его ради себя.

— Чтобы я могла умереть счастливой? — язвительно сказала я.

— Я не могу изменить твою смерть, Тори, — голос Рейчел был полон боли. — Я просто не хочу, чтобы твои последние часы были съедены гневом на мужчину, которого ты любишь.

— Люблю? — пробормотала я. — Ты думаешь, я люблю этого сукина сына?

— Ты это отрицаешь? — её глаза были тёплыми и успокаивающими.

— Конечно, нет. Я не идиотка.

— Тогда прости его.

Словно по волшебству, над головой появился Азазель и снова приземлился на мысе. Я посмотрела на него, вспоминая слова Рейчел. Он выглядел вполне способным на хладнокровное убийство. Если Рейчел смогла простить его, я, конечно, должна была быть в силах простить Михаила.

— Не волнуйся, — беззаботно сказала я. — Он прощён. Можешь передать ему это.

— Будет лучше, если ты сама это сделала.

— Есть предел тому, на что я готова пойти.

Рейчел встала и шагнула в объятия Азазеля.

— Хочешь, я пошлю кого-нибудь, чтобы тебя доставили обратно? Холм коварен, ты первая, которому удалось взобраться на него.

Я покачала головой.

— Не могу умереть до завтра, помнишь? Со мной всё будет в порядке. Мне просто нужно немного побыть одной.

Я ни за что не уйду с этого мыса, пока не буду в порядке и готова.

Я смотрела, как они взмывают вверх на фоне неба, невероятно грациозные, и свежая боль пронзила меня. Неужели мы с Михаилом так выглядели, когда он нёс меня?

Ветер холодил мои голые руки, дуя по океану, и камень, на котором я сидела, становился холодным и неудобным. Это не имело значения. Я не собиралась двигаться с места, пока не примирюсь с этим.

Солнце клонилось к горизонту, его лучи распространялись по бурной воде, посылая оранжевый луч по волнам. Я потрясённо наблюдала, как солнце начало садиться, ознаменовав мой последний полный день, а затем всё стало кристально ясным. Я знала, что должна сделать.

Я осторожно спустилась по склону, несмотря на своё же утверждение, что ничто меня сегодня не убьёт. Из всего, что я знала, я могла закончить тем, что превращусь в смятую кровавую кучу у подножия скалы и фактически скончаюсь от своих ран на следующий день. Один раз я поскользнулась, поцарапала руки и порвала колени дурацких штанов капри, но, в конце концов, добралась до пляжа целой и невредимой, как раз когда сгустилась темнота.

Именно тогда я поняла, что умираю с голоду. Казалось, я провела большую часть своей жизни с тех пор, как покинула замок, умирая от голода. Я мысленно составила меню для моего последнего ужина, всё, что я хотела, и к чёрту калории. Паста «кватро формаджио» с горгонзолой. В ней должно быть много горгонзолы. Жареная форель с лимонным соусом. Шоколадный торт, чем насыщеннее, тем лучше, и свежие взбитые сливки. Возможно, ризотто со шпинатом, хорошим белым вином с небольшим количеством градусов и шампанское «Moët» с десертом. В этот момент я решила, что буду настолько сыта, что завалюсь в постель и засну как убитая. Пока не придёт время умирать.

Когда я вошла в свою комнату, то почувствовала в воздухе приятный аромат шоколада, а накрытые подносы ждали меня на стеклянном кофейном столике. Мне очень нравился Шеол. Я не была уверена, насколько далеко простиралась магия, но я ни за что не буду есть до того, как приму душ и переоденусь.

Я сурово посмотрела на стол.

— Оставайтесь тёплыми, — сказала я еде тем же тоном, каким говорила бы с хорошо обученным домашним животным, и исчезла в душе.

Я не торопилась — даже холодная еда будет для меня восхитительной, — и выбросила свои рваные тряпки в мусорное ведро с едва заметной болью. Я вспомнила, как руки Михаила расстёгивали пуговицы на моей блузке, скользили под пояс, когда эйфория заставляла его говорить вещи, которые он никогда не скажет, никогда не поверит в этой жизни. Это было великолепно, пока это продолжалось, но в рано или поздно все должны были проснуться. Хорошо ещё, что у меня было не так уж много времени, чтобы справиться с последствиями.

Еда всё ещё была горячей и очень вкусной, но по какой-то причине я была не в настроении наедаться как поросёнок. Я взяла всего по чуть-чуть, пригубила несколько глотков вина, съела два кусочка шоколадного торта со свежими взбитыми сливками. А потом я накрыла подносы и встала, не находя себе места.

Поднялся ветер, взбаламутив и без того бурные волны, задувая в открытые двери. Я растянулась на диване, позволяя ветру обдувать меня, чувствуя, как поднимаются эмоции, а запах и ощущение океана проникают прямо в душу. Выглянув, я увидела, что луна была почти полной, она стояла высоко над головой в чернильно-тёмном небе.