Вокруг Парижа с Борисом Носиком. Том 2

Увы, все объяснялось просто. Замок Мовьер (Mauvières) некогда (и в XV, и в XVI веках) называли в этих местах также замком Бержерак, по имени прежнего его владельца, который и вправду был гасконский дворянин. Один из последующих владельцев замка, месье Абель де Сирано, который приходился отцом будущему писателю Сирано де Бержераку, замок продал, но решил оставить при себе благородное название замка, присовокупив его к своей фамилии: так оно выходило не в пример аристократичнее, Сирано де Бержерак. По наследству фамилия досталась и сыну, вольнодумцу-писателю XVII века, автору пьес и двух утопических романов, напечатанных, увы, после его смерти (не теряй надежды, живущий!). Историю всех этих переименований услышал однажды (два с лишним века спустя) известный драматург, усатый красавец Эдмон Ростан, гулявший по дорожкам замкового парка со своей супругой Роземондой. И вот в 1897 году он написал знаменитую драму «Сирано де Бержерак», которая и ныне не теряет своей популярности. Вскоре после ее написания драму эту в один присест перевела на русский язык талантливая писательница-переводчица Татьяна Львовна Щепкина-Куперник, правнучка русского актера Михаила Щепкина. Понятно, что это ее русские, а вовсе не ростановские французские строки я вспоминаю, гуляя по долине Шеврёз близ замка Мовьер или по Старому Арбату близ Вахтанговского театра в Москве. Декламирую, умиляюсь, вспоминаю, ибо что толку в прогулках без светлых воспоминаний?

…Если свернуть от замка Мовьер к югу, то попадешь в окруженную лесом деревушку Шуазёль (Choiseul). Хотя тамошняя церковь XIII века была сильно перестроена в XVII веке (тоже, между прочим, не вчера), в ее интерьере сохранилось немало истинных шедевров старого искусства.

А над живописной долиной Шеврёз царит в этих местах окруженный рвом великолепный замок Бретёй (Breteuil), который начали строить в 1580 году и достроили лишь в прошлом веке. Несмотря на разрыв во времени, строителям удалось сохранить единство стиля. Что же до окружающего замок французского парка с его партерами и рядами подстриженных кипарисов, то им занимались на заре XX века такие архитекторы-пейзажисты, как Анри Дюшен и его сын Ашил. Экскурсанты сонно бродят по залам и коридорам старинного замка, разглядывая мебель XVIII века, гобелены и знаменитую, украшенную полудрагоценными камнями, работы дрезденского ювелира скрижаль Европы, подаренную австрийской императрицей Марией-Терезией французскому послу в Вене барону де Бретёю за его заслуги при заключении прусско-австрийского мира в 1779 году. Восковые фигуры в залах, в сохранившей старинный облик кухне и замковых конторах то ли оживляют старину (согласно замыслу), то ли, напротив, помогают тебе понять, что сам ты все-таки еще жив…

У представителей семьи Бретёй, среди которых были министры времен Людовика XV и Людовика XVI, немало заслуг перед монархами и народами. Что касается барона Анри де Бретёя, послужившего прототипом для прустовского маркиза де Бреоте, то он уже в недавнем XX веке был творцом Тройственного союза – Антанты. Надо сказать, что нынешние наследники знаменитого рода вложили огромный труд и большие средства в поддержание знаменитого замка, который стал видным центром культурной жизни этого живописного уголка долины. После экскурсии по замку, после концертов, спектаклей, конференций, выставок и дискуссий посетители обычно разбредаются по огромному, площадью в 70 гектаров, замковому парку, где есть укромные уголки для пикников, для игр, для поцелуев, для размышлений, есть все «что угодно для души», в том числе и домик Красной Шапочки, а может, и ее бабушки, проглоченной волком. Впрочем, не огорчайтесь, волков больше нет, да и в истории с бабушкой, если помните, все кончилось вполне благополучно. Ибо, как говорил герой Вольтера, все к лучшему в нашем лучшем из миров.

Нагулявшись по долине Шеврёз и наслушавшись рассказов про королей и герцогов, мы вступаем (от Жиф-сюр-Ивет и лежащего напротив, на правом берегу реки, Бюр-сюр-Ивет) в долину реки Ивет, где мало-помалу приходим к выводу, что речку эту, ее долину и кольцо между Ивет и Бьевром прославят вовсе не коронованные головы (têtes couronnées), а те, кого, переводя буквально, называют «большие головы» (grosses têtes), или, переводя без буквализма, башковитые люди (светлые головы, люди, у которых, как любила говорить моя бабушка, «открытая голова»).