В метель под парусом.

Как летит время! Казалось бы, совсем недавно завершился первый этап Трансглобальной парусной экспедиции «Ветер планеты» — поход на буере по арктическому побережью России. А уже состоялось новое важное событие в истории путешествий под парусом — экспедиция в Северном море на яхте «Урания-2», которой вскоре предстоит обогнуть земной шар в меридиональном направлении, через Атлантический, Тихий и Северный Ледовитый океаны. В ходе этого уникального плавания предполагается на парусном снегокате, опробованном на льду Обской губы, пересечь Антарктиду через Южный полюс. Трансглобальная парусная экспедиция посвящена 300-летию Российского Флота и подготовлена при участии строительной фирмы «Эверест-компани», журнала «Военный парад», Средневолжского коммерческого банка, фирмы «Т-Хелпер» (навигация и радиообеспечение) и фирмы «Кодак». В этом номере мы познакомим читателей с записками руководителя экспедиции, рассказывающими о том, как она начиналась, и пожелаем ее участникам попутного ветра. Ведь самое сложное у них — впереди.

Хорошо помню тот прошлогодний день, когда наша Трансглобальная с грудой яркого снаряжения вывалилась на заснеженный обский лед. Мы приехали в Салехард, чтобы на парусном снегокате дойти до мыса Челюскин, самой северной материковой точки России, и тем самым доказать серьезность нашего намерения в будущем пересечь Антарктиду.

Какое-то время мы собирали дюралевую раму снегоката, в специальные гнезда вставляли оси колес и сами колеса — широкие раздутые камеры от АН-24, — укрепляли мачту, натягивали ванты. На глазах рождалась машина, настолько необычная для снежных просторов Заполярья, что грузовики, курсирующие через Обь из Салехарда в Лабытнанги, приостанавливались возле нашего лагеря.

Настроение было приподнятое. Заканчивая работу, мы все чаще посматривали на север, куда уходила Обь и где лежали 3000 километров нашего пути.

К вечеру 6 февраля все было готово к старту. Мы привязали к снегокату «поезд» из трех нарт, в которых разместились снаряжение и продукты на три месяца путешествия. На палубе снегоката уложили большие сумки с легкими и объемными вещами — каркасной палаткой, 4-местным спальным мешком, парусами, посудой. Паруса и ветер должны были приводить в движение наш караван. Мы сами, располагаясь сзади снегоката и держась за раму, намеревались легко скользить на лыжах, управлять парусами и рулить в нужном направлении. Так было в наших предыдущих походах, когда были ветер и более-менее твердая снежная поверхность.

Наши опасения, конечно же, оправдались — стартовав в безветренную погоду, мы сразу увязли в сугробах. За снегокатом оставалась глубокая траншея, и наших сил хватало лишь на 50-70 метров пути, после чего мы, тяжело дыша, две-три минуты приходили в себя.

 

Двигались так: сначала уплотняли снег на метр впереди снегоката, затем, сделав откат назад и разогнавшись на этом метре, проминали еще один — и так далее. Когда попадался участок снега потверже, удавалось без передышки пройти 120-150 метров, но это случалось два-три раза на дню, не чаще. Иногда мы выходили на наледь, и по ее ровной поверхности снегокат скользил легко, почти без наших усилий. Впрочем, наледь встречалась еще реже, чем плотный снег. Нарты мы уже давно отцепили, поэтому через каждый километр возвращались за ними по утрамбованной колее — шли бодро, даже переговаривались. С нартами проблем не было: во-первых, след уже пробит, а во-вторых, на каждого приходится чуть больше ста килограммов груза, и за собой их тащить легче, чем толкать снегокат.

Первые дни проходим по два-три километра в сутки. Все время висят тучи, из них днем и ночью сыплет снег. Ветер нам уже не помогает, слишком слаб. Через три дня приходит зверский аппетит, и с тех пор чувство голода, несмотря на увеличенный рацион, не покидает нас до конца похода.