Вокруг Света 2006 №03

Первая встреча с нею — полное разочарование. Тот же Атлантик-сити или Кёльн... Обычная суета типового «торгово-развлекательно-информационного» проспекта. Не видно «фирменных» небоскребов и хай-тека, а только шпалеры стеклобетонных универсамов образца 60—70-х годов. Даже реклама какая-то казенно усредненная, доконал меня и «Макдоналдс», где Big Mac и Cheeseburger предлагаются даже без соответствующего им иероглифа. Куда я приехал?.. Но тут, слава Богу, людской поток вдруг выносит меня к зданию, словно сошедшему с гравюры художника Хиросиги. Мощные деревянные балки, черепичная «крылатая» крыша с завитками, бронзовый орнамент: я узнаю всемирно известный Театр Кабуки-за. Попасть внутрь не проблема — можно купить билет не на весь многочасовой спектакль, а всего на одно действие. Двигаясь в живой очереди к окошку кассы, зажав в руке тысячеиеновую купюру (чуть меньше десяти долларов), вспоминаю все, что знаю о Театре Кабуки.

 

Шаг назад. «Низкое» искусство

Кабуки — это японская народная драма, созданная городским плебсом в пику аристократическому театру самураев Но. Тут действующие лица — не боги и благородные господа («даймё»), а торговцы и гейши. Придумали Кабуки женщины, и первоначально все роли исполняли только они, но потом, под влиянием классической морали, театр стал полностью мужским. Гинзе Кабуки обязан тем, что здесь он получил статус «высокого искусства» и отсюда отправился завоевывать остальной мир. Во главе труппы Кабуки-за тогда стоял легендарный триумвират артистов, «данкику-са»: Дандзюро Девятый, Кикугоро Пятый и Садандзи Первый — они и «вселились» в неоренессансное здание с арками и пилястрами, одно из многих соответствовавших духу реформ Мэйдзи в Серебряном цеху. Однако спустя некоторое время, в 1925-м, архитектор Окада Синичиро возвел специальный «дом Кабуки» на манер замка эпохи средневековых феодальных войн. Кабукиза Синичиро стал своего рода манифестом новых отношений с Западом: не заимствовать все подряд с жаром неофита, как раньше, а придирчиво выбирать нужное. И, в свою очередь, предъявлять собственные достижения. Так на Гинзе начался обратный процесс: Европа стала открывать для себя Страну восходящего солнца.

Впрочем, изнутри театр до сей поры похож на обычный западный, только фотографии артистов в фойе украшены ветками сакуры. В партере больше тысячи мест, но и с верхнего яруса хорошо видна сложная сцена с вынесенными прямо «на зал» двумя узкими помостами. Костюмы и грим персонажей ослепительны, движения благодаря колодкам-сандалиям на ногах совершенно необычны, не говоря уже о музыке и неожиданных «появлениях» и «провалах» персонажей в люки на сцене. С непривычки не понимаешь ровно ничего, хотя в программке подробно, и по-английски в том числе, изложено содержание пьесы, а перевод диалогов обеспечивают наушники. Но, как говорят знатоки, за логикой действия не следят и сами японцы. Это — актерский театр, и сюда ходят исключительно на «звезд». Особый стиль исполнения той или иной роли в точности передается от отца к сыну, династии уходят корнями в XVII век, а имена их представителей звучат, как королевские… В общем, наушники я снял и просто погрузился в магию театрального действа. В голове, правда, все время вертелась мысль: если уж это изощренное, местами кажущееся манерным представление именовалось плебейским, то каков же в сравнении с ним Но?.. Это выяснилось все на той же Гинзе, где имеется и этот традиционный аристократический театр. В нем, оказывается, не только каждый жест символичен, но и смысл этого жеста меняется в зависимости от того, в какой точке сцены находится артист.

Шаг VII. Гайдзин

Глотнув экзотической Японии посредине «глобалистского» района, ныряю в него обратно, а точнее — в станцию метро «Хигаси-Гинза», то есть в «Восточную Гинзу», где у меня назначена встреча со знакомым фотографом, Джереми Саттон-Хиббертом. Этот молодой шотландец успел уже поработать на Украине и в Средней Азии, а теперь он «гайдзин», как зовут японцы всех приехавших к ним иностранцев. Джереми в Токио три года, он охотно вызвался помочь отыскать хорошую точку для съемки Серебряного цеха сверху. По его мнению, ничего нельзя найти лучше, чем бар Ассоциации иностранных журналистов на 25-м этаже обычного конторского здания по противоположную от Кабуки-за сторону чо, на границе с императорскими садами. Его высота — 56 м. Выше строить нельзя, а до 90-х годов «планка» была еще скромнее — 31 м. Городские власти боятся, что гигантские дома «убьют» домашнюю атмосферу. Это, однако, уже не мешает владельцам универсальной сети «Мацудзакая» пугать старожилов проектом 178-метрового небоскреба, который они хитро, в обход правил, собираются «не возводить заново, а наращивать» над уже существующим сооружением, что вроде бы не запрещено…