Вокруг света по меридиану

Карл умудрился сесть на нашей полосе, хотя она была далеко не идеальна, и Симон набрал восемь мешков снега на анализ для «Проекта исследования полярного шельфа». Когда Карл улетел, я попытался выиграть время, выступив в полночь. Это были утомительные шестнадцать километров. Пришлось много работать ледорубом, чтобы пробиться через битый лед, без перспективы следовать в нужном направлении. Затем мы разбили лагерь посреди безнадежного хаоса ледяных глыб. Укусы ледяного дождя, ослепительный свет солнца сквозь дымку и испарения в палатке сильно повлияли на мое зрение. Не припомню, чтобы со мной приключалось подобное, но что-то было явно не в порядке. Как бы старательно я ни моргал глазами, я видел впереди только смутную дымку. Я истово молился в палатке, чтобы мое зрение вернулось ко мне. Бог внял мольбе.

Три дня мы пробивались по старым, прочным полям. У нас было много поломок и две неприятности — нарты провалились в полынью и одновременно буксирующий их «скиду» застрял в болоте. Пока мы с Чарли держались вместе, у нас всегда был шанс вытянуть застрявшую «технику». Однако было слишком много неприятностей помельче. Не слишком хорошо для нервов.

На широте 87°48' мы были остановлены самым массивным барьером, какой только мне доводилось видеть в Арктике. Я имею в виду не высоту препятствия, а его массу. Сначала трехметровый ров, к счастью замерзший, отвесные контрфорсы высотой от шести до девяти метров и шириной метров по сто, а затем пояс мелкобитого льда, завершающийся другим крепостным валом, который был почти двойником своего предшественника. Поверх этого барьера не проходило никакого «шоссе» и объезда не было, поэтому нам пришлось проделать хитрый, зигзагообразный путь через эту крепость, и только через четыре часа мы спустились на более или менее ровный лед, по которому прошли около тридцати километров, не встретив ни одной полыньи.

В тот день черные тени, замеченные на горизонте, похожие на грозовые облака, помогли мне удалиться от открытой воды. Опытный штурман в полярных морях узнает по блеску льда, свечению в обычно темном небе, где можно наткнуться на ледяные поля. И наоборот — черный дым, известный как пар-туман или морозный смог, скажут зажатым льдами людям, где искать выход из пака. Так называемый пар образуется, когда холодный воздух соприкасается с более теплой водой. Это быстрое и видимое для глаза выделение влаги и тепла в атмосферу.

Джинни пробилась в эфир при хорошей проходимости 4 апреля. Она сказала, что русская экспедиция так и не выступила, потому что канадцы отказали им в «высадке» на своем побережье. Норвежцы держались молодцом, но не настигали нас. Университет в Дании послал Джинни радиограмму с описанием спутниковой съемки ледовой обстановки у нас по курсу. Неделями они не сообщали ей ничего подобного из-за тумана или сильной облачности, однако теперь появилась возможность получить ясную картину. На широте 88°30' и 89°20' происходили сильные подвижки льда, там наблюдался только тонкий лед.

Принимая во внимание, что первая такая зона может совпадать с поясом схождения течений, мы попытались ускорить продвижение, и на следующий день нам удалось пройти тридцать четыре километра, несмотря на разводья. Мы отлично взаимодействовали, и сознание того, что мы миновали 88-ю параллель, помогало творить чудеса.

7 апреля. Сегодня настоящий туман. Подумать только, мы верили многие годы, что севернее широты 88° существует гладкое «шоссе». Утром Чарли сказал, что ледовая обстановка здесь не лучше, чем у побережья. Может быть, он и прав, но по крайней мере здесь все же встречаются хорошие участки между зонами хаоса.

Сегодня утром Чарли чуть не утонул. После двухчасовой возни на гребне высотой до пяти с половиной метров мы стали «засыпать» глыбами льда канаву-болото. Когда он въехал на эти блоки, те ушли под воду. Ему удалось спрыгнуть со «скиду», и вдвоем мы стали вытягивать машину, пока ее траки не оказались на «суше». Сколько таких случаев ждет нас впереди?

8 апреля. Форсировали шестьдесят две трещины, заполненные ледяным месивом, и два больших гребня. Однако нам пришлось-таки попотеть. Позади тридцать четыре километра — до полюса чуть менее пятидесяти.

9 апреля. Сегодня нарты Чарли проплыли метров двадцать, но ломающийся нилас не причинил вреда его «скиду». Здесь ужасная мешанина. Опухоль у меня на шее прошла, подбородок почти излечился, поэтому хватит с меня антибиотиков…

Неожиданно, километрах в тридцати двух от полюса, поверхность льда улучшилась и оставалась почти ровной. Мы не видели вокруг ни единого препятствия. В разгар дня 10 апреля я вычислил с помощью теодолита, что мы находимся на меридиане 60° з. д. Полдень по местному времени соответствовал 16.30 по Гринвичу. Последние километры до полюса пролегали по гладкому льду, однако нам все же встретились три узкие полыньи, которые не доставили нам хлопот.