Вокруг света с десятью су в кармане

Из покрывал и веток Рамон скоро устроил себе убежище. Илоэ изжарила четверть оленины, Мирлитон потчевал всех старым коньяком из своего запаса.

Ночь прошла почти спокойно. Почти – потому что москиты очень беспокоили англичан.

Мисс Оретт переносила все храбро. На самом деле приключения лишь забавляли эту молодую девушку. Что касается Лавареда, то, по примеру Рамона, он расположился на самых высоких ветках миндального дерева, с которыми сплетались на высоте пятнадцати метров ветви соседнего кедра… Он расположился верхом, защищенный слева и справа, и, завернутый в покрывало от мула, заснул сном праведника.

Москиты летают обыкновенно низко. Тут ему нужно было только опасаться вампиров, этих тропических летучих мышей. Но Рамон, чтобы их отогнать, курил какое-то душистое растение.

Рано утром наши друзья взглянули друг на друга. У бедняжки мисс Оретт страшно распухло плечо, потому что во сне она немного откинула войлочное одеяло, в которое ее завернула Илоэ, и злые ночные насекомые искусали ее. У несчастного Мирлитона лицо было неузнаваемо. Нос распух, веки тоже, на щеках громадные волдыри придавали ему вид, возбуждающий сожаление.

Но индеец скоро пособил делу: из своей дорожной аптечки он вынул щелочь и фенол, которые быстро излечили раны Мирлитона.

Во время подобных путешествий надо еще бояться лихорадок. Но у Мирлитона было свое лекарство – хинин. А Рамон указал на еще более простое средство.

– К тебе не пристанет лихорадка, если будешь пить грог из рома, – заметил он Лавареду, – у меня есть с собою целая бутылка. Это антильский ром. Есть надо мало и часто брать холодные ванны!

В Коста-Рике

В течение недели Лаваред имел случай убедиться в суетности презрения к богатству, потому что он один из всей компании шел пешком.

Сэр Мирлитон устал идти, купил мула у проходившего индейца и, сев на него без седла, сопровождал экипаж, в котором сидели мисс Оретт и жена Рамона.

Арман, хотя и не совсем довольный, благосклонно отнесся к своей судьбе, и, вероятно, Бог, покровительствовавший ему, был доволен его хорошим настроением, потому что в девятый день он пришел ему на помощь.

Они расположились ночевать в хижине тулэ – это настоящее имя тех, кого испанцы неправильно называют индейцами. Они проходили большие саванны по направлению к Чирики, одному из многочисленных местных постоянно действующих вулканов, когда журналист увидел близ потока Папайлито погонщиков мулов.

Около них паслось два мула. Упряжь блестела на солнце, и их вид не соответствовал жалкому виду двух мужчин, стороживших их, лежа под деревом.

– Это arrieros? – спросил Лаваред.

– Нет, – ответил Рамон, – у них не тот костюм. Один из них замбо, а другой индеец племени до; его племя далеко сзади нас к югу от работ.

– Из чего ты заключаешь…

– Что они воры…

И, подойдя к ним, он сказал резко:

– Благодарю вас, что вы опередили нас с нашими мулами. Они должны были ждать нас недалеко от Чирики.

Сказав это, он вскочил на мула, и Лаваред последовал его примеру.

Индейцы удивленно посмотрели друг на друга, а Рамон продолжал:

– Его светлость даст по пиастру каждому из вас в знак благодарности за ваши труды.

Оба протянули тотчас же руки. Лаваред, у которого не было денег, замахнулся палкой и закричал с гневом:

– Канальи, вы хотели украсть моих мулов!

– Нет… нет… Ваша светлость… Это Иеронимо, погонщик мулов из Коста-Рики, послал нас, обещая хорошую плату…

– Довольно… потрудитесь за этим обратиться к судье в Гальдере.

Пришпорив мула, он поехал за Рамоном. На этот раз серьезность индейца сменилась веселостью. Смеясь, он вывел нравоучение:

– Обворовать мошенника вдвойне приятно!

Они одно только знали – что мулы принадлежали Иеро-нимо. Судя по упряжи, этот arrieros, должно быть, служит у важного лица.

Несколько дней спустя Рамон объявил, что он прибыл к месту его назначения.

– Вот здесь живет мое племя. Иди прямо по дороге. Сегодня ты покинул территорию Колумбии и вступил в республику Коста-Рика. Оставь себе мулов, которых нам послал Бог; ты и твоя спутница могут ими воспользоваться. У твоего друга тоже есть мул, и ваше путешествие обеспечено. А я с Илоэ отправимся к своим родителям, братьям. Я счастлив, что мог проводить тебя и быть полезным; сделай мне честь пожать мою руку!

В этих простых словах звучало достоинство, и Лаваред с некоторым волнением расстался со своим кратковременным другом, оказавшим ему такую большую услугу.

– Рамон, – сказал он, – мы, может быть, никогда больше не увидимся.

– Кто знает, – прошептал индеец.

– Но ни я, ни мои спутники не забудут тебя. Если буду нужен тебе, позови меня, и я явлюсь, хотя бы с конца света.

– Я тоже, – закончил Рамон. После этого они расстались.

Дорога не была слишком удобной, но наши три друга ехали на прекрасных мулах.

Наступал вечер. Вдали сквозь густой туман виднелись скалы. Наши путешественники ели маисовые лепешки, оставленные им Илоэ. Необходимо было подкрепить себя, потому что путники не знали, где придется ночевать.