Вокзал потерянных снов

— О, святой Джаббер… Ладно… Послушайте, у меня наверху важная встреча, нас ни в коем случае нельзя отвлекать. Я серьезно. Хорошо?

— Хорошо-хорошо. Я просто поковыряюсь отверткой в этом старом пылесборнике и крикну вам, когда узнаю, в чем дело, хорошо?

— Отлично. Так я могу вас оставить?

— Точно. — Подхватив ящик с инструментом, человек уже направлялся в сторону чистильщика.

Сегодня утром Лубламай включил механизм и загрузил в него инструкцию, чтобы вымыл его рабочий кабинет, но надежды были напрасны. Чистильщик двадцать минут ползал кругами, а потом остановился, упершись в стену. Три часа спустя он все еще стоял там, издавая жалобное пощелкивание и судорожно подергивая тремя конечностями с насадками.

Мастер не спеша подошел к бедняге, что-то приговаривая, словно заботливый отец. Он ощупал конечности машины, ловким движением выхватил из кармана часы и замерил периодичность подергиваний. Затем что-то записал в блокнотике, перевернул конструкцию лицом к себе и вгляделся в стеклянный глаз. Медленно провел карандашом из стороны в сторону, наблюдая за движением сенсорных механизмов.

Айзек краем глаза следил за мастером, однако его куда больше занимал ожидавший наверху Ягарек. «Это дело с Вихревым потоком, — с раздражением подумал Айзек, — могло бы и подождать».

— Как вы там? — беспокойно крикнул он мастеру с лестницы.

Человек уже открыл сумку и достал большую отвертку. Он посмотрел вверх на Айзека.

— Все в порядке, папаша, — весело помахал он отверткой, снова повернулся к конструкции и выключил ее, щелкнув рычажком на затылке. Страдальческие хрипы затихли. Мастер начал отвинчивать панель на задней части «головы» — грубо сработанного чурбана из серого металла, насаженного на цилиндрическое туловище.

— Что ж, отлично. — Айзек рысцой помчался по ступеням наверх.

Ягарек стоял у письменного стола, совершенно невидимый с нижнего этажа. Когда Айзек вернулся, он вскинул взгляд.

— Пустяки, — спокойно сказал Айзек. — Тут один пришел починить нашу конструкцию, она совсем уже не фурычит. Меня только интересует, не слышит ли он, о чем мы тут разговариваем…

Ягарек хотел было ответить, но снизу послышался тонкий нестройный свист. Мгновение Ягарек глупо стоял с открытым ртом.

— Похоже, нам не о чем беспокоиться, — с усмешкой произнес Айзек, а сам подумал: «Это специально чтобы я знал, что он не подслушивает. Весьма любезно с его стороны».

Айзек благодарно кивнул мастеру, который, впрочем, его не видел.

Затем мысли ученого вернулись к насущным делам, то есть к робкому предложению Ягарека, и улыбка исчезла с его лица. Он грузно опустился на кровать, провел руками по густым волосам и внимательно посмотрел на гаруду.

— Ты никогда не садишься, Яг, — спокойно констатировал он. — Почему?

Он в задумчивости забарабанил пальцами по вискам. Наконец снова заговорил:

— Яг, старина… ты произвел на меня сильное впечатление, рассказав про свою… удивительную библиотеку. Давай я назову две вещи, посмотрим, что они для тебя значат. Что ты знаешь о Суроше или о Какотопическом пятне?

Наступило долгое молчание. Ягарек смотрел куда-то вверх, в окно.

— Конечно же, я знаю Какотопическое пятно. Его упоминают всякий раз, когда речь заходит о Вихревом потоке. Может быть, это призрак.

По голосу Ягарека Айзек никак не мог определить его настроения, однако в словах звучало желание защититься.

— Быть может, нам следует преодолеть свой страх. А Сурош… Я читал твои истории, Гримнебулин. Война — это всегда… поганое время…

Пока Ягарек говорил, Айзек встал и, пробираясь через нагромождения томов, подошел к беспорядочно заставленным книжным полкам. Он вернулся с тоненькой книжкой в твердой обложке и раскрыл ее перед Ягареком.

— Это, — с нажимом сказал он, — гелиотипы, сделанные примерно сто лет назад. Именно эти снимки положили конец экспериментам с Вихревым потоком в Нью-Кробюзоне.

Ягарек медленно протянул руку к книге и перевернул несколько страниц. Он делал все молча.

— Это было задумано как секретная исследовательская миссия, чтобы увидеть последствия войны через сотню лет, — продолжал Айзек. — Небольшой отряд милиции, пара ученых и гелиотипист на дирижабле-шпионе пролетели над побережьем и сделали несколько снимков с воздуха. После чего некоторые спустились на развалины Суроша, чтобы снять несколько крупных планов… Сакрамунди, тот гелиотипист, был настолько поражен увиденным, что за свой счет отпечатал пятьсот экземпляров получившегося альбома. И бесплатно распространил по книжным магазинам. В обход мэра и парламента он выложил свой отчет прямо перед народом. Мэр Туржисади был в бешенстве, но ничего не мог поделать. Тогда начались демонстрации, а потом Бунт Сакрамунди восемьдесят девятого. Многие об этом забыли, но тогда, черт возьми, это чуть не привело к свержению правительства. Во всяком случае, парочка больших концернов, вложивших деньги в программу Вихревого потока, — самый крупный из них, «Пентон», до сих пор владеет копями Стрелолиста — испугались и вышли из игры, после чего дело заглохло… Вот почему, дружище Яг, — указал Айзек на книгу, — мы не используем Вихревой поток.