Волчье кафе

– Я из Финикса, – попытался соврать Дилан, однако рука, обвившая его шею, сжала её чуть ли не до хруста позвонков, а удар под рёбра выбил весь воздух из лёгких. Когда рука, стискивающая его, ослабла, Дилан с жадностью стал хватать воздух. Перед глазами поплыло, но одно оставалось чётким – абсолютно черные глаза своего собеседника.

– Ложь. Я предупреждал, чтобы ты даже не пытался меня обмануть. Попробуем ещё раз. Откуда ты, отброс?

Собрав всю выдержку в узел, парень выдавил:

– Я не вру. Я из Финикса.

За этим последовал звонкий хруст, а правую руку пронзила резка боль. Парень попытался закричать, но из-за нехватки воздуха получилось едва различимое сипение.

– Гляди, у тебя осталось девять попыток, чтобы соврать.

Стукнув его ещё раз головой о стену, Клинтон отпустил парня, а Дилан сполз по стене.

– Хорошо, не хочешь отвечать, давай я предположу. Думаю, ты как Кристиан – никому ненужный мусор. Бежал из детского дома или приёмной семьи, потому что тебя и там не считали за человека, – присев на корточки и взяв за подбородок Дилана, повар посмотрел ему в глаза и сказал, – ты никто и всегда будешь никем.

– Тебе бы очень хотелось в это верить, но я уже лучше тебя, просто потому что нашёл в себе силы бороться.

В ответ парень услышал только смех, холодный как лёд и пугающий как последний вздох, он заставил внутренности Дилана сжаться и задрожать всем телом.

– Бежать – не значит бороться. Ты трус, ты не способен бороться. Ты – крыса, бегущая с тонущего корабля.

Клинтон замахнулся, удар пришёлся точно в челюсть, та хрустнула. Затем последовал пинок. Нога оставила обжигающий отпечаток вдоль старых порезов по всему торсу Дилана. После, где-то над головой, раздался голос:

– Послушай, что будет дальше. Ты исчезнешь, а после подумаешь: стоит ли возвращаться. Если решишь вернуться, будь готов говорить правду или умереть, но мой тебе совет – беги, как ты и умеешь. Трус. И помни, в следующую нашу встречу я не буду таким вежливым.

Последовавший за этим удар коленом по голове, отключил Дилана.

***

Парень пришёл в себя, а в его сознание ворвался шум воды. Открыть глаза с первого раза не получилось. Солнечный свет отзывался в них болью. Постепенно Дилан обрёл сознание и контроль над собой. Открыв глаза, осмотрелся.

Вокруг не было ни души, лес и река – всё, что окружало. Не помня, как он тут оказался, парень напряг память, чтобы понять, что произошло. Час ночи… Задний двор «Волчьей луны»… Удар… Темнота…

Постепенно в голове всплывали сцены. Руки связаны хомутами. Черный ящик, где жутко мало места. Через мгновение сцена в памяти сменилась, и вот его уже вытаскивают из багажника автомобиля. Плёнка продолжала крутиться. Фантомная боль настигла его ребра, когда картинка сменилась: Дилан лежит с перевязанными руками и ногами недалеко от багажника, перед его лицом чьи-то ноги и бита. Она на несколько секунд исчезает из поля зрения, а потом припечатывается в ребра, ещё раз и ещё раз. Снова тьма… Новая сцена: его рот наполнен какой-то жидкостью, а солоноватый привкус меди не оставил сомнений что это. Дилан сплюнул сгусток крови на землю. Его глаза были закрыты, потому что мозг терял контроль над телом, которое становилось слишком тяжёлым.

Новая вспышка: шёпот «не возвращайся, если выживешь»; хруст… пронзающая боль в руке, на которой уже сломан палец. Единственное, что отчётливо запомнил парень – черные как ночь глаза, искрящиеся ненавистью.

С криком Дилан открыл глаза и подорвался. «Слишком реальный кошмар», – пронеслось у него в голове, но в следующий момент он понял, что это взаправду. Всё тело пронзила невыносимая боль. Парень подполз к реке и заглянул в воду. Речная гладь показала ему какого-то монстра. Лицо представляло жуткое месиво: фиолетовые синяки под обоими глазами. Правый глаз заплыл и не открывался. Судя по неестественному положению челюсти, она была вывихнута. Под носом запекшаяся кровь, перемешанная с соплями и грязью. Взгляд Дилана упал ниже. Глаза расширились, а сердце бешено заколотилось.

Шею поперёк пересекало пять параллельных неглубоких, но болезненных, порезов, такие же он позже заметил на левой скуле. Руки были не лучше, вернее кисти. Видимо в бессознательном состоянии он всё ещё старался сопротивляться. Там, где, как он помнил, были хомуты, теперь красовались содранные почти до мяса куски кожи, висевшие лоскутами и прилипающие к рукам.

Паника снова охватила его, в голове с каждым ударом сердца отзывалось «Борись. Беги». Первой мыслью было так и поступить. Дать дёру – самое простое, что можно сделать, но вернуться за вещами и деньгами нужно в любом случае, но прежде нужно оказать себе помощь – вправить челюсть.

Собравшись с силами, Дилан поднялся и, перехватив себя поперёк рёбер, поплёлся в сторону, как он думал, города. Немного остыв, парень понял, что бежать он устал. У него появилась какое-то подобие нормальной жизни. Нужно защитить себя. В этом городе все складывалось так, как никогда ещё: работа, каток, крыша над головой, люди, которым не всё равно на него.

– Я должен вернуться, – прошептал он себе под нос.