Волчье правило

Слышимость была не очень – радиостанция Р-107М имела отнюдь не выдающиеся тактико-технические характеристики, к тому же устарела как мобильное средство связи, но неприхотливость и относительная простота эксплуатации делали ее практически незаменимой в жестких условиях афганской войны.

На террасе разговаривали на пушту и, насколько смог понять Александр, обсуждали опять же погоду, поголовье скота и прогнозы на урожай. Уже знакомый со спецификой ведения переговоров в этой местности, Петренко догадался – переговоры уже закончились, в скором времени договаривающимся сторонам предстоит разъезжаться.

Так оно и получилось, стоило офицеру передать шлемофон подчиненному и сесть на башню перекурить, как ему доложили, что мулла Сайфуль прощается с хозяином дома, который вышел проводить гостя за ворота. Шикарный халат плотно облегал дородную фигуру служителя культа…

Заревел двигатель пикапа, и сильная новенькая «Тойота» (как показал вид спереди) легко повезла вверх гурьбу вооруженных «бармалеев». Мулла с племянником сидели в кабине, рядом с небритым водителем, остальная банда набилась в скотоотсек: стоя и сидя, свесив копыта с невысоких бортиков. Проезжая возле БМП Хантера, вражья свора вытворяла невесть что: выла, рычала, ругалась на всех языках, демонстрировала неприличные жесты, стреляла в воздух из автоматов.

Десант не остался в долгу – бойцы достойно ответили душманам аналогичным образом, а Джойстик, направив пушку на пикап, едва не нажал на гашетку электроспуска… И только оперативное вмешательство Шекор-турана в виде непереводимой на языки народов мира команды сохранило жизнь брутальным головорезам.

Вскоре на горку, тяжело дыша, приплелся Тайфун с красным лицом и запахом перегара. Безотказный «комсомолец» тянул за ним Р-107М. Передав радиостанцию, активист вернулся домой, а вот Тайфуну понадобилась посторонняя помощь, чтобы забраться на броню.

– Афорин, туран! – умостившись наконец рядом с Александром, промолвил Павел Николаевич, продемонстрировав типичный афганский жест – развернутую вверх правую ладонь. Сашка уже знал – на территории Афганистана известный международный жест, когда большой палец поднимают вверх, а ладонь скручивают в кулак, означает совсем не то, что во всем мире: «Отлично! Молодец!», а то, что на Западе называют «Фак ю!»).

Внизу заревел двигатель уазика, и легковое авто прошло мимо бээмпэшки. Сидя рядом с водителем, полковник Худайбердыев, с характерным цветом лица, сделал знак Хантеру, чтобы тот ехал за ним. БМП задрожала корпусом и побежала за легковушкой. Тайфун, взяв шлемофон, прижал к уху наушник, а к горлу – ларингофон.

– Иван, я Тайфун, как меня разбираешь? – крикнул он в эфир.

Очевидно, неизвестный Иван хорошо слышал не очень трезвого Тайфуна, поэтому вторая часть предложения была простой.

– Собирай свои рога, и чтобы через минуту был готов к маршу! – кричал майор, покачиваясь на башне в такт неровностям. – Команду на продолжение банкета получишь позднее!

В конце концов Александр понял, что Иван является никем иным, как «шишигой» с будкой радиоразведки: приглядевшись в бинокль, увидел, как бойцы обезьянами носятся по кунгу, переводя машину в походное положение. Из патрубков БТР-80 струился на ветру черный дым – охранники собирались ретироваться с места боевого дежурства. Пикап муллы исчез, и, сколько Хантер ни вглядывался в бинокль, так и не понял – куда именно направились Сайфуль с Навалем.

Проехав несколько сотен метров, УАЗ остановился, из него вылез рафик Давлет, махнув офицерам, путешествующим верхом на броне. Те послушно соскочили и приблизились к туркмену. Хадовцы дисциплинированно ждали в машине, один за рулем, другой – на заднем сидении.

– Ты все правильно сделал, Искандер? – дыша перегаром, спросил полковник.

– Да, саиб дегерволь! – подтвердил Саня. – Все, как было договорено, даже узелок крупный оставил.

– Хорошо, сейчас остается лишь ждать, – утомлено промолвил полковник.

Было заметно – переговоры забрали у него много сил, и лишь адреналин, в союзе с чарсом и водкой, поддерживает этого мудрого и отважного воина в состоянии колоссального напряжения.

– Как там аманаты? – поинтересовался он.

– Сильно избиты, обессилены, измождены, – лаконично сообщил старший лейтенант. – Особенно лейтенант-афганец и наш боец, рядовой Уразов. Немного подкормили их, они уже три дня ничего не ели, дал команду больше есть не давать, опасаюсь заворота кишок.

– Правильно! – согласился туркмен. – А то, что баридан с Уразовым сильнее пострадали, – ты правильно заметил. Их, к сожалению, систематически насиловали охранники, караулившие их…

– Да что это, б…, такое?! – вспыхнул Хантер, нервно теребя ремень автомата. – Что же тут, их мать, обычаи такие – пленных насиловать?!