Волчьи логова - Адольф Гитлер на войне, в политике, в быту

В первые годы все самолеты находились на одном аэродроме. В связи с усилением опасности с воздуха в 1941 году самолеты рассредоточили по разным аэродромам. Летный состав комплектовался обществом «Люфтганза» и должен был иметь многолетнюю лётную практику и более одного миллиона налетанных километров. Это были летчики-капитаны: Баур, Дольди, Шнебеле, Битц, Гаим, Фридрих, Гюпнер и Ганзельбрехт. Гаим в декабре 1941 года потерпел аварию над аэродромом в Орле и был тяжело ранен. Шнебеле расстрелян партизанами под Житомиром в 1942 году. Дольди сбит в 1944 году русским истребителем под местечком Петрикау около города Литцманштадт.

При посадке на самолеты и погрузке багажа соблюдались такие же меры предосторожности, как и в спецпоезде.

В самолет Гитлера грузился только его личный багаж, который приносил ординарец и передавал из рук в руки экипажу самолета…

…За двенадцать лет Гитлер настолько привык к своей охране и Раттенхуберу, что не мыслил и дня без них. Хотя поначалу он тяготился охраной.

Раттенхубер вспоминает, например, что, когда в 1936 году охрана подъехала к гостинице «Элефант» в Веймаре и там стояло много людей в ожидании Гитлера, он громко сказал: «Боже, спаси меня от моей собственной полиции».

Гитлер думал, что Раттенхубер известил о его прибытии веймарскую полицию, чтобы та приняла меры безопасности. Доклад Раттенхубера главному адъютанту Гитлера и подробное сообщение о причине скопления народа, которое произошло по распоряжению гауляйтера Заукеля, остались без внимания. Разубедить фюрера в том, что Раттенхубер не виноват (тогда он ещё был только сотрудником криминальной полиции) и не привлекал полицию к сбору населения, так и не удалось.

Известен и такой факт, когда после 30 июня 1934 года Гитлер заявил, что он всегда «не терпел чиновников криминальной полиции, но в Виззее они доказали при аресте Рема и его сообщников, что на них можно положиться».

Дальнейшее отношение Гитлера к личной охране можно назвать благосклонным. Это проявлялось в его редком дружеском приветствии и иногда в пожатии руки при встрече.

Как-то за обедом, на котором присутствовали Кейтель, Йодль, Борман и другие, Гитлер заявил, что до войны он не мог никуда поехать без того, чтобы, по распоряжению полиции, население не ставилось об этом в известность. Он возмущенно сказал, что после войны запретит это и будет наказывать полицию.

В другой раз Гитлер заявил Гиммлеру, что он запретил Раттенхуберу сообщать Гиммлеру о его поездках и что он прикажет арестовать Раттенхубера, если тот нарушит его приказ.

По заверению окружающих, Гитлер не был трусом. Пожалуй, за все двенадцать лет существования личной охраны известен только один случай, когда фюрер спросил об охране. В июле 1938 года в Байрейте во время Вагнеровского фестиваля. Гитлер прибыл на вокзал в Байрейт специальным поездом, его встречала семья Вагнера, Гитлер направился к своей машине, подозвал Раттенхубера и спросил, приняты ли все необходимые меры безопасности. Тот ответил утвердительно, Гитлер сел в машину и поехал в виллу «Ванфриед». Больше к этому вопросу он не возвращался. При себе Гитлер всегда носил заряженный пистолет, а когда ехал в машине, пистолет лежал в специальном ящичке.

Глава 33

Как бы ни была хорошо поставлена служба личной охраны Гитлера, попытки покушения на него были неоднократно. (Немецкий автор воспоминаний о Гитлере В. Бертольд насчитал 42 покушения на фюрера в течение его жизни. Книга так и называется «42 покушения на Гитлера».)

Однако мало кому известно об одном из первых покушений на Гитлера, о котором рассказал следователю госбезопасности СССР на допросе после войны Раттенхубер.

В 1938 году один старший кельнер из французской Швейцарии прибыл в Германию, чтобы совершить покушение на Гитлера. Вначале он поехал в Берхтесгаден и появился в гостинице «Гольден Берен», где и познакомился с местными жителями. Он сумел сдружиться с одним преподавателем французского языка и тот пригласил его сделать доклад в школе. Кельнер сблизился с преподавателем, дабы получить сведения о прибытии Гитлера.

Прогуливаясь по так называемому Мерхенвальду (Сказочному лесу), он ещё раз проверил, стреляя по деревьям, как работает его пистолет. От новых знакомых он знал, что о приезде Гитлера, а также о его отъезде никогда не бывает известно. В общем, покушение на Гитлера имело мало перспектив. Тогда кельнер поехал в Мюнхен, чтобы осуществить задуманное 9 ноября во время марша из Бюргербройкеллера до «Коричневого дома».

Незадолго до 9 ноября он посетил канцелярию Гитлера в «Коричневом доме» и попросил доложить о себе одному из руководителей этого отдела. Адъютант Гитлера бригадефюрер СС Борман принял его — кельнер заявил, что имеет письмо к Гитлеру от прогермански настроенного французского политика.

В ходе разговора кельнер попросил билет на трибуну. Ему дали. С этой трибуны он наблюдал за шествием 9 ноября.