Волчья кровь (СИ)

    Стемнело рано, как и всегда в это время Круга, и сквозь лесную крону проглядывало темное небо, усыпанное огоньками звезд. Я любил и звезды, и небо и когда-то давно, много Кругов назад, когда Песни еще часто звучали на наших землях, я забирался на старый городской клен и долго сидел, вглядываясь в темные небеса. Там обитали вечно соперничающие Духи Северных и Южных Ветров, и иногда мне казалось, что я вижу их суровые лица сквозь переплетение ветвей.

    Зимой неизменно побеждали Северные Ветра, и я уже чувствовал их ледяное дыхание. Впереди показался отсвет костра, и я, не останавливаясь, выбежал на открытую местность перед озером. Двуногие плотно сидели у огня, самка ежилась в объятиях чернокожего, а светловолосый самец обхватывал себя за плечи, сидя спиной к озеру. В его необычных голубых глазах отражалось пламя, делая их почти черными, и он первым заметил меня, когда я уже почти подошел к очерченному костром светлому кругу.

    - Я проспорил, Айдас, - тихо проговорил он, поднимая голову со скрещенных рук.

    Обнимающиеся двуногие синхронно обернулись, и самка взвизгнула, громко и пронзительно, так что я подскочил от неожиданности, роняя тушу кабана и инстинктивно оскаливаясь.

    - Твою мать, Неринга! Что ты орешь? - пробасил черный, похлопывая себя по уху.

    - У этой твари светятся глаза! - испуганно вскрикнула она.

    - Конечно, великие боги, он же волк!

    - Это отражается свет, - так же тихо добавил светловолосый.

    Он был не прав. В наших глазах отражалась душа, которая стремилась слиться с Духами нашей земли и вновь восстать, когда придет время Последних Песен. Но откуда это мог знать двуногий, лишенный волчьего тела, подумал я, подхватывая тушу кабана и приближаясь к ним.

    - Ты посмотри, Ольтар! - заинтересованно воскликнул черный, поднимаясь на ноги.

    Я осторожно, следя за самкой, подошел к костру, положил тушу между самцами, прижимая уши, почти неслышно прогудел звук, обозначающий дар другой стае, и отступил, гадая, какой будет их реакция.

    - Это что? - тупо пробормотал черный, поглядывая то на тушу, то на светловолосого, то на меня.

    - Это "спасибо" за рыбу, я так думаю, - удивленно ответил светловолосый.

    Он встал, осторожно потянулся к добыче, не сводя с меня настороженного взгляда, и я с недоумением понял, что он опасается. Я недовольно отступил, высоко поднимая голову и злясь на глупых двуногих, ведь я ясно дал понять, что дарю им эту добычу. Давно, много Кругов назад, когда волки еще могли себе это позволить, мы дарили добычу вновь образовавшейся стае: альфе, омеге и их волчатам, если альфа доказывал право прокладывать Путь. Такое случалось редко, но все же случалось, и я счел возможным вспомнить давнюю традицию и не понимал, что в моих действиях могло вызвать опасение.

    Но светловолосый все же дотронулся до шкуры кабана, следя за моей реакцией, и я отступил еще, предполагая, что так ему станет спокойнее. Я не ошибся, и светловолосый уже уверенно схватил тушу за край торчащего ребра. Я удовлетворенно фыркнул и ободряюще щелкнул зубами.

    - Чтоб меня похмелье замучило, ну нифига ж себе, - непонятно пробормотал черный.

    - Сам в шоке, - так же непонятно ответил светловолосый, и я оскалился, чувствуя недоумение. - Он вроде как поблагодарил.

    О чем они говорили?

    - Ты думаешь, что эта тварь знает, что такое благодарность? - спросила самка. - Он просто откармливает нас, перед тем как сожрать.

    Она была глупа и напугана, эта двуногая, и я даже не почувствовал злости на нее. Я не знал, какой она видит смысл откармливать их, если я просто мог съесть добычу, которую поймал, но надеялся, что самцы этого вида все же умнее.

    - Ты только что отказала волку в простейшем чувстве благодарности, зато приписала ему длинную цепочку размышлений, со странным выводом в конце. Не майся дурью, - твердо отрезал светловолосый и достал нож из-за пояса.

    Самка пробормотала что-то неслышимое даже мне и снова отвернулась, глядя в пламя.

    - Откуда у тебя кинжал? - спокойно спросил чернокожий, усаживаясь рядом с ней.

    Я утомленно лег, наблюдая, как светловолосый сноровисто разрезает мясо на куски. У него были быстрые и точные движения, да и сам он был худым, тонким, перевитым железными мускулами, и напоминал мне ветку ивы в ураган: она тонка, но гнется, не ломается, и единственная остается нетронутой, когда смолкают ветра.

    - Вытащил у одного из охранников, пока наш новый друг и его друг закусывали капитаном, - он протянул черному кусок мяса, и я, чувствуя, как накатывает дрема, удивился.