Волчья луна

— В возке, а не в карете, — подхватил идею Август. — А слуги, включая предателя, будут думать, что мы еще отсыпаемся…

***

План сверстали буквально на бегу, но успели как раз вовремя, и в начале шестого возок, на котором слуги отправлялись обычно за покупками, или передвигались по городу, выполняя другие поручения своих хозяев, доставил Августа и Татьяну к постоялому двору "Свевское подворье". Остановились близ задних ворот под невысокой кирпичной стеной, отделявшей хозяйственный двор от улицы. Катрина помогла Татьяне снять платье, и та осталась в рубашке мужского покроя, кожаном жилете, зауженных бриджах и сапогах для верховой езды. Волосы она скрыла под платком, завязанным на особый манер — Таня называла это "банданой" — а другой платок скрывал ее лицо до самых глаз. И, разумеется, все элементы ее наряда были окрашены в "радикальный" черный цвет. Почему этот цвет является "радикальным", Август не знал, а Татьяна, увы, не смогла объяснить, но по факту это был костюм для фехтования и прочих физических упражнений, которые она выполняла без свидетелей.

— Холодно, — вздохнула Татьяна, переодевшись, — но зато не сковывает движений и в темноте фиг заметишь! Ты готов, дорогой?

— Всегда готов!

 — откликнулся Август, воспользовавшись одним из шуточных девизов своей женщины.

— Тогда, подсади меня, будь добр, на стену и ступай. Ты атакуешь татей из коридора, а мы с птицом — через окно.

Август только вздохнул, но спорить не стал. Подсадил Таню, и она враз оказалась на стене. Дальше, если все пойдет без заминки, она переберется на карниз, охватывающий трехэтажное кирпичное здание как раз под окнами второго этажа, и уже по нему доберется до окон большой жилой комнаты, в которой остановились "торговцы вином". Кхар их только что видел, канальи готовились к нападению на карету Августа: подгоняли амуницию, точили клинки. Последнее означало, что во время атаки Августа оружие будет у них под рукой. Но с этим ничего уже не поделаешь.

"Как там говорят русские? Взялся за гуж… поздно жаловаться!"

Август обошел здание и вошел в гостиницу через главный вход. Одет он был скромно, но аккуратно — в немецкое платье хорошего сукна, — и, по идее, внимания не привлекал. То есть, предполагалось, что никто на него два раза не посмотрит, но вот же как бывает — посмотрели. Пускать в ход заклинание для отвода глаз было уже поздно и, отметив про себя, что планировать операции надо тщательнее, Август прошел к лестнице и медленно — поскольку спешить уже было некуда — поднялся на второй этаж. Правда, подходя к нужной ему двери, он вспомнил, что Теа стоит сейчас на карнизе под пронизывающим ледяным ветром, и, следовательно, ему стоило бы поспешить. Но тут дверь открылась, и, выглянувшая в коридор Татьяна, поманила его пальцем. Август ускорил шаг и вошел в гостиничный номер.

Похоже, и этот пункт плана он продумал недостаточно хорошо. Судя по всему, Татьяна не собиралась ожидать его атаки, стоя на карнизе за окном. В то время, когда Август совершал разнообразные и, в сущности, никому не нужные телодвижения, она попросту открыла окно с помощью какого-то своего, ведьминского "наговора" и уложила всех троих находившихся в комнате мужчин, скрутив их ударами "ручных" молний. Впрочем, все эти подробности Август узнал несколько позже, а в тот момент, когда вошел в комнату, он увидел трех корчащихся, как в падучей, мужчин и почувствовал, что холодный воздух пахнет, как после грозы.

— Вот, — указала Татьяна рукой на пол, — получи и распишись, мон ами. Тати ночные мужеска пола три штуки, шпаги — две, кинжалов три, два фламандских арбалета и три пистоля аглицкой работы!

— То есть, ты меня ждать и не собиралась? — спросил Август, чувствуя себя полным идиотом.

— Ну, извини! — кокетливо улыбнулась снявшая с лица платок женщина. — Там очень холодно! — кивнула она на окно. — А на меня как раз стих нашел…

— Да уж… — А что еще ему оставалось сказать?

"Стих нашел" в лексиконе Татьяны означало что-то вроде "снизошло вдохновение". И Август уже видел пару раз, что происходит, когда кто-то из богов "дует" женщине в спину.

— Может быть, приступим? — прервала между тем его размышления Татьяна, и Август принялся за дело.

А дел было достаточно: связать наемников, обыскать и, наконец, решить, что с ними делать дальше.

— Птиц говорит, командует этот, — кивнула Татьяна на невысокого, но крепкого сложения мужчину. — Возьмем с собой или как?

— Нам оставлять следы ни к чему, — пожал плечами Август и, разжав кинжалом стиснутые в судороге зубы, влил в рот все еще не пришедшего в себя головореза несколько капель "Благословения Феба" — эссенции, заставлявшей говорить правду даже самых упорных и крепких волей людей. Другое дело, что после приема этого зелья бедолаги зачастую лишались памяти, но Август, в любом случае, не собирался оставлять этих каналий в живых. Вопрос состоял лишь в том, как это сделать, не наследив.

— Я тебе еще буду нужна? — поинтересовалась Татьяна. — В смысле, здесь я тебе нужна, или сам управишься?