Волчья натура. Зверь в каждом из нас

— Ваня. — Чеботарев обернулся к одному из россиян — к Шабанееву. Тот поманил Генриха пальцем.

Перед Шабанеевым на экране переносного терминала развернулась карта. Шабанеев умело елозил пальцем по тачпеду-манипулятору.

— Гляди. Это Ашгабат, мы сейчас находимся вот здесь. Линия на данный час проходит приблизительно вот так. Тебе удобнее пересечь ее вот тут, между Небит-Дагским шоссе и грузовым двором ашгабатской ральсовки. От границы города совсем недалеко до поворота на Багир, вот, гляди, шоссе, потом улица Гёроглы, вот этот перекресток — улица Сатпаева. На повороте скорее всего будет указатель не «Багир», а «Бикрава». Ориентиры по трассе: Бикрава, конезавод «Ахалтеке», Янбаш и, собственно, Багир. В принципе есть еще один путь, со стороны Фирюзинской трассы, но она по ту сторону Небит-Дагского шоссе, а Небит-Дагское шоссе почему-то держат плотнее остальных направлений. Через пару часов стрельба поднимется, так что лучше первый вариант. Теперь сам Багир… Их два — Верхний и Нижний, но разделение достаточно условно, так что можно считать это одним населенным пунктом. Вот центр: универмаг, почта, остановка биобуса; Ахтамали Бахва живет примерно вот тут. Насколько нам удалось установить, вот в этом доме…

Генрих впитывал информацию, изредка кивал, впечатывал в память схемы и фотоснимки. Откровенно говоря, это ему нравилось заметно больше, нежели садить из пулевика по позициям противника. Прижимаясь плечом к опоре «Мамонта».

Минут через десять принесли обед.

Демонстрируя пресловутую немецкую невозмутимость, Генрих расправился с миской солянки, с отбивной и каким-то маловразумительным десертом. Его никто не трогал и над душой не стоял; даже стол, за который его посадили, никто не стал занимать, хотя терминал напротив Генриха продолжал потрескивать, а значит, работал. Экрана Генрих, конечно же, не видел. Чеботарев и Лутченко все время с кем-то разговаривали по мобильникам, то по очереди, то разом, и тогда каждый зажимал свободное ухо ладонью и отходил в сторону.

Пятнадцать минут, отведенные на отдых, Генрих провел снаружи, в теньке. Дневная жара уже набрала силу, хотя до полудня было еще порядком. Он присел на вынесенный складной стульчик и поглядел на юг. Туда, где периодически вспыхивала стрельба и продолжали кое-где бухать минометные разрывы.

Почти сразу к Генриху присоединился Чеботарев; вид у него неожиданно сделался ожесточенный.

— Что-нибудь случилось? — деликатно осведомился Генрих.

— Случилось, — глухо ответил Чеботарев. — Четверо ваших пилотов сошли с ума.

Генрих вздрогнул и невольно втянул голову в плечи.

Он и сам задумывался: а выдержат ли пилоты чудовищную нагрузку на психику после штурмовых ударов по позициям ашгабатцев? Будь они триста раз противники, они ведь не перестают от этого быть людьми…

Кое-кто не выдержал.

— А на земле есть… не выдержавшие?

— Два случая, — так же глухо отозвался Чеботарев. — Но на земле — это мизер, по сравнению с общими силами процент ничтожный. А вот четверо среди пилотов — это почти пять процентов. Много.

— Дьявол, — пробормотал Генрих. — Надо это поскорее заканчивать.

— Закончишь тут… — Сибиряк задумчиво почесал затылок. — За каждую пядь песка цепляются. Ползем, как черепахи. Такими темпами до Ашгабата мы добредем только послезавтра. А уж сколько будут длиться уличные стычки — я и думать боюсь.

— Интересно, — не то у собеседника, не то у желтой пустыни спросил Генрих, — а среди ашгабатцев есть не выдержавшие?

— Наверняка есть, — пожал плечами Чеботарев. — Разве ж они неживые?

— Живые, неживые, а из минометов лупят — будь здрав!

— Лупят, — согласился Чеботарев. — Ладно. Пора, наверное. Ты готов?

— Готов.

— Желудок в порядке? А то придавит не ко времени…

— В порядке.

— Смотри. Вопросы есть?

— Нет. Я все запомнил, не беспокойтесь.

— Надеюсь.

Чеботарев махнул кому-то за капониром; к прорехе в пологе, который служил входом, вскоре подкатил джип-пустынка. Рыжий, с разводами. Говорят, местные породы совсем не боятся песка, тогда как даже хваленые сибирские внедорожники от песка ощутимо страдают.

Генрих послушно уселся позади водителя. Впереди сел Шабанеев, ни на секунду не расстающийся с работающим терминалом; рядом — Чеботарев. А за руль — второй россиянин, Лутченко.

— Знач, так, — продолжил инструктировать Чеботарев. — Стартуешь от своего «Мамонта». Чуть восточнее наши ребята прорыв затеют, так что, надеюсь, минометчики отвлекутся, да и под шальную иглу или пулю меньше шансов угодить. По команде запускаешь камуфляж и перебежками — на юго-запад, к трассе. Будет необходимость — ползи, но старайся времени не терять. Коллеги тебя жуками снабдили?

— Конечно, — подтвердил Генрих.