Волчья натура. Зверь в каждом из нас

— Ахм-м-м… Ты уверен, что это не липа?

— По закрытому каналу? — с иронией в голосе спросил Цицаркин. — Не смеши.

— А что — не смеши? — Рихард даже сел. — Ты что, инсекторадист, что ли? Много ты об этих приемниках знаешь?

— Не много, — признался Цицаркин. — Но точно знаю, что настроиться на частоты выращенной пары не сможет никакая другая.

— Теоретически, — уточнил Рихард.

— Теоретически отпечатки носа тоже могут совпасть. Однако ж не совпадают почему-то.

Рихард поморщился.

— Ладно, Юра. Не будем лезть в биоинженерию, мы оба не спецы. Лучше скажи: ты уверен, что директива действительно из центра и что нам не морочат голову?

— Уверен.

— И что будем делать?

— Выполнять.

— Но это… как бы это сказать… убивает наше преимущество, что ли. По всей теме.

— Рихард, — проникновенно сказал Цицаркин, — сейчас мы либо объединимся с Россией, Европой и Сибирью, либо все вместе проиграем. Что тебе больше нравится?

Рихард Вапшис тяжело вздохнул.

— Мне ни то, ни другое не нравится.

— Мне тоже. Но выполнять будем. Так что поднимай свой laiska dirsa и перетряхивай вещички. На предмет эксклюзива. Уяснил?

— Уяснил, босс… — Рихард послушно встал с дивана. — Слушаюсь, босс…

Формально в двойке Цицаркин значился старшим и имел право приказывать. Рихарда утешало только одно — недолго ему осталось приказывать. И подумал об этом Рихард наполовину с добродушным злорадством (по отношению к напарнику), наполовину с легкой тоской (по отношению к моменту).

Кто станет радоваться, когда приходится подчиняться соперникам?

В вихре событий Арчи и не заметил, как минуло девять дней. Мать опять хлопотала на кухне, снова накрывался стол, снова в дом сбрелись родственники и знакомые, и Арчи даже рад сделался очередному поручению: мать заслала его на рынок за чем-то съедобным. За чем именно — Арчи даже запоминать не стал, попросил, чтобы ему написали подробную шпаргалку, сунул ее в карман и успокоился.

По дороге на рынок он невольно принялся в который раз анализировать последние новости. Позиция стороннего наблюдателя, которую определило ему начальство, теперь не казалась глупой и зряшной. Он все еще жив и не раскрыт, а активные теперь где? Где шустрый афган, убивший Эрлихмана? Где Испанец, отправивший на больничную койку д'Арсонваля? Где настырные братья, которые выгоняли Арчи из наблюдательного пункта в баре магазина Кузьминых? Достоверно Арчи знал, что уцелел долговязый дог, которого квалифицировали как прибалта, — Арчи видел его на улице неподалеку от пострадавшего дома Эрлихмана. Ни о его напарнике, ни о гипотетическом напарнике д'Арсонваля, ни об ашгабатских гастролерах, к которым, видимо, принадлежали братья Шарадниковы, Арчи больше не имел решительно никаких сведений. Афган, скорее всего американец, тоже бесследно исчез, но этот исчез как-то нехорошо, суматошно, из чего Арчи и заключил, что он либо убит, либо взят кем-то помимо сибиряков, может быть, и волками. Остальные же наверняка залегли на тюфяки. И выжидают.

В город ввели пограничников и европейцев — все как один здоровенные лбы, — Арчи видел их в оцеплении перед домом Эрлихмана. Как на подбор — ризены, ротвейлеры, немецкие и бельгийские овчары… Рослые ребята, решительные и весьма неплохо экипированные. Уж Арчи-то знал толк в экипировке.

В ближайшие же сутки должно проясниться, раскопали что-нибудь сибиряки у Эрлихмана или нет. Если погранцы слаженно двинут в тайгу — значит, раскопали. И тогда придется волей-неволей садиться им на хвост. Причем нагло и цинично, потому что предполагаемые координаты волчьей базы Арчибальду, понятно, никто не удосужится вовремя сообщить. А когда сообщат, будет уже поздно догонять.

Нырнув в людской поток, что вливался на рынок, Арчи невольно вслушался в свежие городские сплетни.

Дороги перекрыты, ни в город, ни из города проехать невозможно. В центре ступить некуда, на каждом углу патрули, проверяют у всех документы, у кого нету — без разговоров кладут мордой в асфальт, обыскивают и задерживают до выяснения. На аэродроме с утра садился правительственный самолет, синий такой, с флагами на брюхе. Межгород не работает, и радио заглушили. По телеку сплошь «Лебединое озеро», прям как во время давнего путча. На Иркутке цельный квартал разнесли в щепочки и две сотни человек погубили (тут Арчи скептически хмыкнул, потому что доподлинно знал: разнесли только внутренности одного-единственного дома и погибли при этом двадцать четыре человека — двадцать три на месте и один по пути в больницу). Какой-то банкир, когда не смог позвонить по межгороду, решил, что это по его душу, и сдуру сиганул в окно, причем не убился, потому что упал сначала на сосну, а потом в фонтан. Видать, нечиста совесть. Мясо подорожало, потому как подвоза с утра не было из-за все тех же кордонов.

Больше всего Арчибальда поразила сухонькая рыжая бабуля-бракк, с жаром утверждавшая, будто в городе «полным-полно шпиёнов». И откуда это ей стало известно?