Вольф Мессинг. Взгляд сквозь время

Он многого не мог понять, но, прежде всего, какое отношение имела к нему эта захватывающая история? С какой стати Лаврентий Павлович вспомнил о Мессинге? Ну, было упоминание о нем в показаниях этого заключенного, подробно рассказавшего о своем детстве. Ну, вспомнил Шеель о его выступлении в Одессе – и что? Какую цель преследовал Лаврентий Павлович, приглашая Мессинга? Нет ли в этом приглашении второго дна? Наркомвнудел на все способен, он был уверен в этом, так что ухо следовало держать востро.

– Естественно, – подтвердил Еско. – В конце ноября сорок первого меня дернули из камеры и сунули в лагерь. На прощание следователь доверительно предупредил: «Вы неглупый человек, Шеель, и должны понимать, если с вашим визави на той стороне что-то случится, вас ждет суровое наказание». Другими словами, операция началась.

Алекс вслух грубо выругался по-русско-немецки:

– Scheiβe, scheiβe и еще раз шайзе[65], вашу мать! Подавиться вам колом в глотке!

Далее на немецком мысленном торопливо пожаловался:

– (Сталинский) лагерь хуже (любого наказания), тем более (тот, в котором) я очутился.

– Чем (же он) страшен?

– Вы никогда (не бывали) в лагерях?

– Нет.

– И не советую. Кормежка (паршивая, обычно ее) вовсе нет. Вы (там и месяца) не протянете».

– Говорите вслух. Только (думайте, что) говорите. О лагерях ни слова.

– Две недели назад меня самолетом доставили сюда и предложили искупить вину.

«Так не бывает!» – не поверил Мессинг.

– Я тоже (так считал). Какой (дурак возьмет на себя) ответственность вручить мне оружие и (отправить) на передовую. Я же (по идее сразу) перебегу на ту сторону.

– А вы (не перебежите)?

– Нет!

– Не верю. Вы (что-то не) договариваете. Говорите вслух!!! Нельзя (делать слишком) длинные паузы.

– (Если) я скажу, (вам) не выйти отсюда.

– Обо (мне не) беспокойтесь. (Подумайте) о себе. На той стороне (вас тоже ждет) расстрел или лагерь.

– Не скажите. У меня есть (чем поделиться с) дядями из фатерлянда!

– (Говорите) вслух. (Говорите) что угодно, (только) не молчите!!!

Он не произнес ни слова, поэтому Вольфу пришлось заполнить опасную паузу:

– Зря надеетесь, Еско. Я знаю фашистов. Так с какой целью вас доставили в Москву?

– Человек на той стороне оказался или скоро окажется на грани провала. Следователь утверждает, что это случилось по моей вине.

– Это правда, Алекс. Я знаю, что это правда. Расскажите все. Что вы утаили от чекистов?

Он сделал вид, что задумался, долго курил, снабжая Вольфа с помощью табачного дыма грубыми и оскорбительными для всякого честного медиума мыслями.

– Вы провокатор. Scheiβe, scheiβe!!! Вы красный (провокатор)!!! Зачем (вам рисковать) головой? Шайзе!

– Не (спешите с) выводами. Я согласен (с вами), выбор труден. Чтобы спастись, (попробуйте) отказаться от романтических настроений. Что-то в Германии и что-то в России враждебно вам. Но что-то настроено дружественно.

– Если вы имеете (в виду исход) войны, я более склоняюсь (к победе) красных. Если Гитлер (не смог сразу раздавить) их, ему каюк! На стороне красных (право) на жизнь. Они (будут драться до) конца. У (них есть) Сталин. Этот кого (угодно в бараний рог) согнет!

– Согласен. Хотя (это не бесспорно). Не отвлекайтесь! Но выбор (вовсе не означает), что можно (предать живого) человека на той стороне.

– Я (не собираюсь никого) предавать. В том числе (Германию). В том числе (и своих) соотечественников.

Мессинг спросил вслух:

– Вы знаете, что творят наши соотечественники на оккупированной территории?

– Разве вы немец?

– Я вырос в Германии, там стал человеком. Мне было одиннадцать лет, когда я сбежал из иешивы. Вы не любите евреев?

– Глупости! Среди моих друзей в Краснозатонске были евреи. Прекрасные ребята.

– Этих прекрасных ребят расстреливают без суда и следствия. Только за обрезание, а их родственников сгоняют в гетто.

Он задумался.

Сердце у Вольфа дрогнуло. Он ни в коем случае не стал бы доверять антисемиту, но, чувствовалось, у Еско нет камня за пазухой. Молодой человек вспомнил, как его отец по поводу гонений, распространившихся при Гитлере, заметил, что не одобряет преследований по расовому принципу. В первую очередь, объяснил старший Шеель, это бесполезно, во-вторых, примитивно, но это его страна, и он вынужден исполнять долг. Он воистину был старый имперский барон!

Мессинг напомнил Еско:

– Один умный человек, живший в восемнадцатом веке, сказал, что верность долгу относится к тем опаснейшим заболеваниям, которым мечтают заразиться многие.

– Хорошо сказано, но это не мой случай.

«Это (именно тот) случай. (На одной чаше) верность долгу (неизвестно перед) кем и неизвестно по какой причине, (на другой) жизнь человека, который борется (с фашизмом). Расскажи (все). За свои (грехи отвечу) сам. О чем (ты) умолчал?».

– Итак, в чем причина, что вас так срочно привезли в Москву?.. – Вольф был настойчив.