Воля богов! (СИ)

   Добродушный Парис, представитель самой мирной в Элладе профессии, содрогнулся, представив себя на поле брани, с окровавленным мечом, стоящим над грудой убитых им врагов. Иной раз кажется удивительным, насколько всезнающие боги плохо себе представляют потребности простых смертных. Видимо, самих богов вводит в заблуждение их кажущееся сходство с людьми, и они судят о них по себе.

   Легко как бабочка подпорхнула к Парису Афродита и, нежно проведя ладонью по его щеке, прошептала: "Познакомить тебя с самой красивой девушкой Эллады? Она полюбит тебя, я обещаю".

   В руке у Париса оказалось отливающее золотом яблоко с ленточкой на черенке. "Это приз, - сказал всё тот же игривый голос за спиной. - Передаю на ответственное хранение. Судьба мира и твоя судьба в твоих руках. Отдай это яблоко своей избраннице".

   Богини закончили танец и встали в ряд перед Парисом. Голос у него за спиной торжественно объявил: "Сейчас наш самый объективный и непредвзятый судья вручит заслуженный приз самой красивой богине!" Божественный оркестр заиграл туш.

   Александр, неуверенным шагом медленно подошёл к конкурсанткам и протянул яблоко Афродите. Та запрыгала от радости, обняла Париса и, расцеловав его в обе щеки, шепнула: "Спасибо, красавчик! С меня причитается". Остальные две богини вяло похлопали. Гера неприветливо взглянула на пастушка и буркнула сквозь зубы: "Я тебя запомню, засранец!" Афина же, неестественно широко улыбнувшись, прошипела: "Сдохнешь как собака!"

   Афродита, купаясь в лучах славы и в ненавидящих взглядах конкуренток, закрыла глаза и смачно, медленно, с громким хрустом надкусила яблоко. Лицо её перекосило: какая кислятина!

   Под бравурную божественную музыку богини исчезли в сгустившемся сверкающем и благоухающем тумане.

   Александр закрыл лицо руками и пригнулся.

   "Что это с тобой, Саня?" - тот же голос, что во время конкурса давал советы, прозвучав гораздо будничнее без музыкального сопровождения, вывел Париса из оцепенения.

   Он оторвал руки от лица и, наконец, решился посмотреть на собеседника. Тот ещё сидел под деревом, расправляя перья на своих крылатых сандалиях.

   -- Если ты ещё не понял, я Гермес, посланник богов, - представился он. - Так что это ты вдруг скукожился?

   -- Я... ничего, - промямлил Парис. - Эта брюнетка сейчас так посмотрела... Вы же обещали, что они не обидятся.

   -- Разве? Помнится, я дословно сказал: "Ах, ну что ты, ещё как обидятся!" Так ты поэтому сейчас в ладошки спрятался? Думал, Гера превратит тебя в паука, а Афина раздавит пяткой? Глупенький! Это ты детских сказок переслушался. Богиня, конечно, может превратить в паука в гневе или в припадке ярости, но сейчас-то это не ярость и не гнев, а лютая беспощадная ненависть. Они теперь не успокоятся, пока не уничтожат не только тебя, но и твою семью, всех твоих близких, родных, всё, что тебе свято и дорого. Это может занять довольно долгое время. Да ты не расстраивайся. Тебе-то смертному что терять? Ну, будет твоя жизнь на пару десятков лет короче, зато насколько интереснее! Про тебя, наверное, даже трагедию напишут... или комедию, - поспешно поправился Гермес, заметив испуг на лице Александра.

   Парис попытался улыбнуться.

   -- Но ведь из этого ничего не выйдет, - сказал он. - Я бедный сирота, у меня нет ни родителей, ни близких, и ничего священного или дорогого я в жизни и в руках-то не держал.

   -- Ну, тогда тебе и подавно нечего терять. Только, поверь опытному антропологу, родители есть у каждого, и даже самым отъявленным негодяям что-нибудь да свято. Ты ещё слишком молод, чтобы знать, что у тебя есть, а чего нет. Вот когда всё это выяснится, тогда и придёт время жестокой мести. Кстати, извини моё любопытство, Сашок, а зачем тебе любовь ещё какой-то девушки? Не могу представить, что такой симпатичный юноша как ты страдает от недостатка женского внимания.

   Александр смущённо опустил глаза и покраснел.

   -- Ну, я встречаюсь, конечно, с одной... Но там ничего серьёзного...

   -- Понятно, - с улыбкой сказал Гермес и взлетел.

   Он начал было поворачивать в сторону Олимпа, но, поднявшись над деревьями, заметил идущую по лесу нимфу Энону и спустился, чтобы её поприветствовать.

   -- Привет, Гермес, - озабоченно ответила Энона. - Ты не видел Париса?

   -- А зачем тебе понадобился Парис? - игриво подмигнув, спросил посланник богов.

   Энона посмотрела на него удивлённо и даже несколько обиженно.

   -- Как зачем? Он мой муж.

   Гермес покачал головой и, подумав мгновение, серьёзно ответил: "Нет, Энона, твоего мужа я не видел". После этого он попрощался с нимфой и полетел к Олимпу.

Стрелы Эрота

   Вечерело. Закатное солнце освещало Олимп розоватыми не жаркими лучами. Гера с Афиной сидели на ступенях дворца Зевса и грызли орехи. Вообще-то они никогда не были подругами, но в последнее время их часто видели вместе.

   Боги уже расходились по дворцам, готовились к отдыху после дневных трудов. Где-то за углом нарушил вечернюю тишину звон доспехов бога войны Ареса, возвращавшегося с какой-то междоусобной стычки.

   -- А Гефест-то опять на всю ночь куда-то умчался, - довольно громко сказала Гера, как бы между прочим.