Волк

— Когда-то у меня была хорошая женщина. Я постоянно выбирал эту работу, а не ее компанию, пока она больше не могла этого выносить и не оставила мою жалкую задницу, как должна была сделать много лет назад. Я кое-что знаю о том, каково это — потерять женщину, которая сделала для тебя все, что может. Так что я надеюсь, что ты не совершишь тех же ошибок, что и я.

О чем, черт возьми, он говорит?

— Коллингс… — сказал я, пожимая плечами.

При этих словах он улыбнулся мне, отпёр дверь и распахнул ее. — Ты хоть представляешь, какой ад и головную боль причинила твоя женщина за последние сорок восемь часов?

— Джейни? — спросила я, сдвинув брови. Я имею в виду, «ад и головная боль» означало ее имя, но я понятия не имел, о чем он говорит. Последнее, что я слышал, когда видел своего адвоката, это то, что она осталась на территории лагеря. Я надеялся, что Ло заскочит и притащит ее упрямую задницу обратно в Хейлшторм и поможет ей вернуть свою жизнь в нормальное русло.

Коллингс рассмеялся, звук был хриплым, как будто он не издавал этого звука так долго, что голосовые связки, которые им требовались, запылились. — Единственная и неповторимая.

— Что она сделала? — спросил я, чувствуя, как в животе образовалась пустота. Рейну, Кэшу и Репо лучше, черт возьми, не позволять ей попадать в неприятности из-за меня.

— А чего она не сделала? — спросил Коллингс, пожимая плечами. — Она обнаружила незакрытые дела об изнасилованиях и слила прессе новости о том, что они лежат на складе, подразумевая полицейское прикрытие, которое, я уверен, мы все знаем, имеет основание. Она дала мне оливковую ветвь, позволив поставить свое имя на этих делах и отправить их в лабораторию до того, как история разразится.

— Что? — спросил я, зная, что она ни за что не сделает этого просто так. Она была профессионалом в логике. Это было то, что она делала, наряду с хакерством и изготовлением бомб, и отказом использовать фильтр, когда она говорила.

— Отпечаток ботинка исчез. Это единственное доказательство, которое у нас было на тебя, и она это знала. — Конечно она знала. Это была моя девочка. — Но для Джейни этого было недостаточно.

Я почувствовал, как у меня задергались губы. — Конечно нет.

— Сейчас мы не можем ничего доказать, но давайте посмотрим правде в глаза, мы знаем, кто стоит за таким ходом событий. Мой напарник, Марко, рассказал, что на него напали в переулке рядом с его квартирой. Избили его до потери сознания. Джейни —сильный боец и все такое, но она ни за что не одолеет его. Я ставлю на то, что она втянет в это дело одного из Малликов. Илай, судя по явному насилию, которое он нанес. Но она все еще не закончила…

Иисус Христос. Спала ли она вообще?

— Должно быть, она учуяла в Марко что-то такое, что ей не понравилось, поэтому она немного покопалась. И она нашла то, чего не хватило властям, когда они приняли его. И это связь с семьей Абруццо. Поэтому, естественно, твоя маленькая злючка нанесла визит семье Грасси, которая нанесла визит Марко, который внезапно выписался из больницы и быстро пропал. — Коллингс помолчал, качая головой, и странная улыбка заиграла на его губах. — Должен признаться, я знал, что женщины могут извергать такой гнев, что саранча покажется милосердной, но Джейни находится на вершине этого.

— Говоришь мне то, что я знаю, — пожал я плечами, хотя внутри у меня было такое чувство, будто мое сердце вот-вот вырвется из грудной клетки. Она была на грани слез. Я должен был знать, что она не могла просто залечь на дно в лагере, красить ногти и бросать вызов парням в соревновании по грэпплингу (прим.перев.: вид спортивного единоборства, совмещающего в себе технику всех борцовских дисциплин, с минимальными ограничениями по использованию болевых и удушающих приёмов).

— Ну что ж, позвольте мне рассказать вам немного больше о последствиях маленького буйства вашей женщины. Такие, как ОВР, пришли на разведку. Теперь, держу пари, на голову Марко свалится вся вина. Он идеальный козел отпущения. Он ушел. В полиции он пробыл недолго. Все его открытые дела проверяются другими детективами. И, ну, это самое ужасное… — он замолчал, в замешательстве подняв брови, но улыбаясь.

— Самое ужасное?

— Всех доказательств в твоем деле, кажется, никогда не существовало.

— Неужели, — сказал я, чувствуя, как расплывается улыбка.

— Это безумие. Марко, должно быть, был подлым сукиным сыном, раз подставил такого хорошего, честного гражданина, как ты.

— Чертовски верно, — согласился я.

— Так что нет нужды говорить, что вы можете идти с принесенными извинениями ДПНБ за ваше незаконное задержание. Мы вернем тебе одежду и позовем кого-нибудь, чтобы тебя забрали. Джейни, я полагаю?

Я почувствовал, как у меня затряслась голова. — Рейна, — поправил я.

— А теперь послушай меня, сынок… — Коллингс вздрогнул, почти взволнованный мыслью о том, что Джейни прошла через все, что сделала, просто так. — Разве ты не слышал, что я говорил о хороших женщинах? А Джейни, если отбросить беззаконие, она на столько хороша, на сколько это возможно.

— Знаю, — согласился я, кивая.