Волк

— Он заслужил. Но, как ни жаль, мы не можем его отпустить.

— У них очень эффективные препараты. Даже они не справляются…

— Что вы предлагаете?

— Радикальные меры. Ждать опасно.

— Согласен…

Язык лизнул руку. Огненный? — нет, шершавый и влажный. Под боком заворочались, заурчали, устраиваясь поудобнее. В пальцы ткнулось пушистое, теплое. Свет, заполнивший весь мир, разжал хватку.

Сумерки.

Ночь.

КОНТРАПУНКТ

БРАТЬЯ ТУМИДУСЫ, СЫНОВЬЯ КЛОУНА

и

Н'ДОЛИ ШАНВУРИ, ДОЧЬ ПАПЫ ЛУСЭРО

(На днях)

У коверного клоуна есть одно принципиальное ограничение. Выступая в паузах между номерами, он должен завершить свой номер в тот момент, когда униформа закончит «стелить новый ковер» — монтировать реквизит. Даже если реприза далека от финала, клоун обязан стремительно «выйти на смех» и сгинуть, уступив место эквилибристу или жонглеру.

Донни Фуцельбаум говорил мне, что это сродни мастерству кулачного бойца, способного бить в любой момент из любого положения. Еще он говорил, что в старом цирке коверного звали Августом — божественным.

(Из воспоминаний Луция Тита Тумидуса, артиста цирка)

— Лучшей кандидатуры, чем вы, я бы не нашла, — сказала старуха, обращаясь к Гаю Тумидусу. — Не сочтите за лесть, я говорю правду. Когда вы собираетесь лететь?

— Завтра, — ответил легат. — Мы стартуем отсюда.

— Рахиль летит с вами?

— Да.

— Кто-то еще из антисов? Группа прикрытия?

— Извините, я не вправе…

— Хорошо. Вы коллантарий, господин Тумидус, один из коллектива. Мне этого мало. Когда вы стартуете, вы снова будете гард-легатом, старшим офицером ВКС Помпилии. Удивлены? Вы восстановлены в расовом статусе и прежнем звании. Полковник умер, да здравствует легат. Все документы подготовлены. Их подпишут до полуночи. Если желаете, можете афишировать восстановление хоть сейчас. Хотя я бы не рекомендовала…

— Почему? — спросил легат.

Вопрос прозвучал без малейших признаков издевки. Полковник умер, тут старуха попала в «яблочко». Возродившись из пепла, легат Тумидус желал обладать всей необходимой информацией: залог успеха перед боевым вылетом.

— Опасаетесь скандала?

Старуха подошла к ступенькам и без спросу налила себе бренди в чистый стакан. Выпила в три глотка, задумчиво пожевала бледными губами:

— Айва? Вкусно. Нет, скандала я не боюсь. Дело в том, что вы вернетесь…

— Если вернусь, — поправил легат.

— Когда вы вернетесь, — с нажимом повторила старуха, — вы вернетесь военным трибуном. Ваш жезл и погоны с семиконечной звездой хранятся у меня в сейфе. Я в курсе ваших шуточек насчет первого консула. Не дождетесь. Из полковников в генерал-полковники — слишком головокружительный прыжок даже для коллантария. Но военного трибуна я вам обещаю. Для начала, авансом. А дальше посмотрим на ваше поведение. Вы, главное, вернитесь.

Юлий хотел указать старухе на противоречие между убежденностью в начале ее монолога и сомнением в конце — и решил помалкивать. Он еще не отошел от потрясения, вызванного картиной гибели империи — последнего дня Помпилии — и восстановления вчерашних рабов. Зябко, подумал Юлий. Знобит. Сходить за пледом? У отца есть пледы: клетчатые, шерстяные…

— Покупаете? — легат дернул уголком рта. — Дешево вы меня цените, госпожа имперская безопасность…

— Вы забываетесь! — начал было лысый, но старуха остановила его жестом. Налив себе еще, она вдохнула запах бренди и, зажмурившись, внезапно сменила тему:

— Зовите меня госпожой Зеро, легат.

— Оперативная кличка? — не удержался Гай.

— Имя. Сокращение от Прозерпина. Просто Зеро — вам не по возрасту, молоды еще. Так что не забывайте про госпожу. Нет, легат, я вас не покупаю. Я даю вам вводную. Вы ведь уже согласились, не правда ли? Условия? Знаю я ваши условия. Официальные извинения всем помпилианцам-коллантариям. Признание ошибки сенатом. Расовый статус, чины и звания всем бывшим гражданам Великой Помпилии, участвующим в коллантах. Поощрение и финансовая поддержка тем, кто захочет стать коллантарием. Так?

Легат кивнул:

— Если вкратце, так. Вы даете гарантии?

— В полной мере. Скажу честно, у нас нет другого выхода. Мы сами загнали себя в тупик. Ваши условия — спасение, а не вынужденная мера. Мы полагали, что обезрабливание коллантариев — предательство интересов расы. Перспектива гибели расы все меняет, легат. Перед вами я извиняюсь сейчас. Перед остальными — после вашего возвращения. Публичное заявление сената не заставит себя ждать.

— А если я не вернусь? — упорствовал Гай.