Волк под кроватью. Человек-невидимка из седьмого «Б»

Наутро ей стало лучше. Когда Кирилл проснулся, бабушка как раз доставала из духовки глиняный горшок с пшенной кашей. Рассыпчатая, покрытая запекшейся корочкой – ничего вкуснее Кирилл не пробовал. Жаль, что мама не умеет так готовить. Да и некогда ей, если честно. Рано уходит, поздно приходит. В Москве лишнего времени нет, работа и дорога до нее сжирают часы, словно два прожорливых людоеда. А в бабушкином городе время клюет носом, точно спит на ходу. За полчаса можно все обойти: добраться, например, до спортшколы на окраине города. Оттуда зимой начинается двадцатикилометровая лыжная трасса. Освещенная, между прочим! Кирилл как-то приезжал на зимние каникулы к бабушке и поразился, сколько народа умеет ходить на лыжах. В Москве со снегом плохо: только выпадет, сразу тает. Не зима, а одно название. А летом, в августе, у бабушки можно спуститься в овраг за городом и нарвать орехов с лещины. Однажды Кирилл собрал ольховые шишки, сдал в аптеку и заработал деньги. Была бы возможность, остался бы у бабушки навсегда.

Ночью бабушке стало худо. Кирилл проснулся от стонов, подскочил и бросился в соседнюю комнату. Бабушка лежала на кровати, волосы выбились из аккуратно заплетенной тонкой косицы, из глаз текли слезы.

– Как же так? – удалось разобрать Кириллу.

Он растолкал бабушку, та проснулась и обрадовалась:

– Живой!

Оказалось, ей приснилось, что Кирилл утонул. Мол, тетя Клава позвонила и сообщила, что он с ребятами катался на лодке, а та перевернулась. Пацаны выплыли, он – нет. Бабушка долго не могла успокоиться, Кириллу пришлось сходить за каплями.

С утра бабушка извинялась:

– Прости, что разбудила. Сроду ничего плохого не видела, а тут переволновалась.

– Да не буду я на лодочную станцию ездить, – пообещал Кирилл.

Он сам приготовил яичницу, перед этим поспорив с бабушкой, что уже не маленький. Бабушка ела маленькими кусками, и Кирилла захлестнула жалость. Он не пошел гулять, а остался дома – бабушке нужен присмотр.

Пролистал новости в социальных сетях, чтобы узнать, что творится у одноклассников. У Тима начались съемки в фильме про зомби, Матвей сидел безвылазно в квартире, Илья закрывал хвосты по экономике. Таньку увезли в деревню, Лена тоже куда-то уехала. Правда, никто не знал, куда именно.

К обеду бабушка оживилась: щеки разрумянились, глаза заблестели. Она хлопотала на кухне – готовила щи из крошева. Верхние листы капусты рубились еще осенью и квасились на балконе, потом бабушка закатывала их по банкам. Кирилл обожал щи до трясучки. Где в Москве поешь такие? Ребята из класса и не слышали о щах из крошева. Даже Матвей, который поесть не дурак.

Вечером зашли приятели, с ними Кирилл отправился гулять. В воздухе летал тополиный пух, оседая в волосах и на одежде. Тени удлинились, превращаясь в сумрак, по дорожкам важно разгуливали голуби. На лавочках сидели девчонки, делано хихикая, когда парни проходили мимо. Ребята долго бродили по городу и разошлись по домам в десятом часу. На улице было светло – стояли белые ночи, когда не поймешь, то ли вечер, то ли уже поздняя ночь. На перекрестке светофоры с четырех сторон горели желтым светом. Тут же топталась сухонькая старушка, не решаясь перейти дорогу.

– Вам помочь? – обратился к ней Кирилл.

– Спасибо, милок – обрадовалась бабуля.

Кирилл взял ее под локоть и перевел на другую сторону. Старушка долго благодарила, а напоследок крепко ухватилась за него руками.

– Ты человек хороший, сразу видно. Побереги свою бабушку.

Кирилл поразился:

– Вы ее знаете?

Старушка отрицательно мотнула головой:

– Не доводилось. Чувствую через тебя. Сама помочь не могу – годы уж не те. А ты сможешь. Дам тебе на время возможность видеть.

Она положила ему руку на голову, а после отпустила:

– Иди с Богом.

Кирилл недоумевал: странная старушка, наверное, с головой не в порядке.

Бабушка открыла дверь после третьего звонка, когда Кирилл утопил в нетерпении кнопку.

– Ждала, ждала и заснула, – пояснила она.

Кирилл посмотрел на нее и ужаснулся: лицо осунулось, глаза заволокла мутная пленка, кожа посерела. Он заморгал, и краски вернулись на место.

«Пойду и я спать, – решил он. – А то мерещится разное».

Утром разбудил звонок: вновь беспокоила тетя Клава. Она что-то бубнила по телефону, а бабушка беспокойно ерзала на стуле. Она слушала и слушала монотонный разговор, не в силах оборвать его. Повинуясь инстинкту, Кирилл нажал на рычаг.

– Кирюш, зачем ты так? – укорила бабушка. – Клава – хорошая женщина, просто поговорить ей не с кем.

– Ничего, перебьется, – нагрубил Кирилл. – Нечего так рано названивать.

Бабушка попыталась встать и, охнув, опустилась обратно.

– Что-то плохо мне, – пожаловалась она.

– Говорил же тебе, – проворчал Кирилл. Сбегал на кухню и принес капли. – К врачу сходи, сердце проверь.

Бабушка махнула рукой:

– Да ходила весной еще, все в порядке. Это слабость какая-то непонятная.