Волк Среди Овец

– У меня есть собственный маленький тест, – сказала Дженет. – Я прошу их описать сперму. Дети могут узнать о деталях сексуального контакта по телевизору или из других источников, но о сперме они знать не могут, если с ними ничего не случалось. Я их не подталкиваю к ответу, я прошу рассказать, что случилось, и, если они наконец говорят, что из пениса мужчины что-то выделилось, я спрашиваю их, как это выглядело, как пахло. Каким это было на вкус, если можно задать такой вопрос.

Я сидел очень тихо. Дженет не теряла присутствия духа. Она стала подходить к вопросу более профессионально.

– Томми описывал это? – спросил я.

– Да.

Я неуверенно кивнул, как будто этого было мало. Я не хотел, чтобы она заметила, как меня обрадовала эта новость. Это было ужасно для Томми, но хорошо для меня. Дженет продолжала смотреть на меня. Она знала, о чем я думал. Она спасала детей, я же использовал их.

Она не собиралась так оставлять это, даже если мои мысли были тайными. Дженет накрыла мою руку своей и посмотрела мне в глаза.

– Вы знаете, что ваш контакт с Томми очень опасен, – сказала она. – Вы можете навредить ему так же, как Пейли.

– Понимаю, – ответил я, но не стал давать обещаний.

Она все еще смотрела на меня.

– Думаю, мне придется с вами еще поработать.

– Профессионально?

Она кивнула.

– Но так незаметно, что вы даже не поймете, что происходит. Лучше всего начать в спокойной обстановке, например, за ленчем. Или уже обеденное время?

– Обеденное время дня или наших отношений? – спросил я.

Она сощурила глаза, но трудно было определить, улыбнулась она или продолжала меня изучать.

– Видите? – сказала она. – Я уже сотворила чудеса с вашим самолюбием.

– Остин – агент по продаже недвижимости, ты это знал?

Я кивнул не потому, что знал, а потому, что в этом был смысл.

– Он очень умен, Марк, – продолжала Бекки. – Он, похоже, никогда ничего не делал необдуманно. У него целая система. Его соседи шокированы арестом. Прихожане в церкви возмущены. Он был учителем в воскресной школе, Марк. И всегда был абсолютно безупречен в обращении с детьми.

– С теми детьми, о контактах с которыми все знали, Остин не удивил меня тем, что жил по принципу: "Где едят, там не гадят".

– Точно, – ответила Бекки.

Мы сидели в ее офисе, и она, похоже, чувствовала себя здесь уверенней. Она перегнулась ко мне через стол, как будто я был упрямым свидетелем, которого надо было наставить на путь истинный.

– Но тем временем он вел двойную жизнь. Мы никогда не обнаружим все его пристанища. Он владеет только несколькими домами, но профессия агента по недвижимости дает ему доступ в пустые квартиры по всему городу. Он может появиться там и вести себя как новый сосед. Но никто не знает его имени или где он в действительности живет. Он, должно быть, одновременно проворачивал не одно дело, соблазняя нескольких детей.

На шкафу у Бекки стояло бедное одинокое растение. Это был плющ, который спустился по шкафу и повис в воздухе, ища опоры. Всего несколько листьев на тощем стебле, но растение было зеленым и придавало кабинету Бекки домашний вид.

– Довольно таинственно, не правда ли? – сказала она. – Мы можем предъявить факты его основательных приготовлений к сближению с детьми. Конспирацию.

Я поднялся.

– Ты неплохо работаешь, Бекки. Жаль, что тебе приходится делать всю грязную работу, но так уж получается. Я тем временем поеду поговорю с Томми.

Бекки поднялась, накидывая ремень сумки на плечо.

– Хорошо, – сказала она.

Я покачал головой.

– Я поеду один.

Бекки выглядела озабоченной.

– Марк, ты не думаешь, что мне тоже надо с ним познакомиться? Даже если ты будешь задавать ему вопросы на суде, мы вдвоем вытянем из него больше. Может, с мужчинами он осторожен.

– Мне так нужно, – сказал я. – Я хочу, чтобы он доверился мне. Пока эта связь не такая прочная, чтобы я мог ослабить ее твоим появлением. В следующий раз, обещаю.

Когда я повернулся в дверях, чтобы помахать ей на прощание, Бекки все еще стояла и обеспокоенно на меня смотрела. Никто мне больше не доверял.

Пока я ехал к Томми домой в тот вечер, я думал над тем, что мне сказала Дженет Маклэрен насчет искренности мальчика.

– Если он так боится последствий своего признания, – спросил я, – то почему он вообще решился на это?

– Может, чтобы привлечь к себе внимание, – ответила она. – Я не исключаю этот вариант. Но, видимо, тут дело в ревности. – Она заметила мое изумление. – Уверена, что Остин не хвалился Томми своими победами над другими детьми, – резонно объяснила она. – Томми думал, что для них обоих это было очень важно. Он думал, что Остин относится к нему по-особенному. Потом он увидел его по телевизору, где он участвовал в деле, связанном с несколькими детьми, и он сразу же догадался, что Остин стоял за всем этим. Он почувствовал себя обманутым. Вот что, видимо, подорвало его привязанность к Остину настолько, что он решился рассказать обо всем родителям.

Это не поддавалось обычной логике. Мне случалось привлекать в свидетели обвинения ревнивого любовника. Но мне хотелось, чтобы у Томми была более веская причина для показаний.