Волхвы против глобализма

Идеология глобализма плоть от плоти западной цивилизации. Она неизбежно стоит на христианских ценностях. Но, очевидно, христианские «ценности» безнравственны, и потому разрушаются уже на уровне самого христианского бога. Они неизбежно рассыплются как песок, и отдельные удерживаемые камни рухнут на головы оглупленных народов.

Тайная идеология глобализма, (католицизма и масонских орденов Англии и США) есть сущность зла. Она молчаливо предполагает, что человечество превратится в быдло, и будет кормить золотой миллиард. А по мере углубления кризиса цивилизации — только сто тысяч отборных негодяев. И планируется, что будет происходить выстраивание все более жесткой иерархии в условиях всеобщей смерти и разложения. Воистину, узнаю тебя Рим поздних веков! История показывает, что эта идеология вполне совместимо с идеологией христианства. В этой банальности и в идее глобального повторения истории увядания Римской Империи заключается вся идея готовящейся, но уже заранее обреченной системы глобализма.

2. С понятием добра мы связываем желанный выбор, а со злом не желанный. И выбор этот делается здесь, на земле, в настоящее время, но с учетом опыта и знания прошлого и будущего. Мы утверждаем, что категории добра и зла могут быть определены в социальном и религиозном смысле. Они могут быть расширены до этнических понятой, хотя их понимание начинается с личных ощущений человека.

Издревле человек находил, что есть вредные и полезные поступки. Есть годные и негодные места для жизни. Есть вредная и полезная пища. Есть человеческие отношения, ведущие к конфликтам или к миру.

Способность отличить полезное от вредного, дурное от хорошего заложена во всех живых существах на уровне инстинкта. Так произошло в процессе развития видов. Кто не приобретал такой способности или терял ее- вымирал.

Первобытный человек так же обладал должным инстинктом различения вредного и полезного, добра и зла в своем понимании. Этот инстинкт так же был ограничен и так же всякий раз давал сбой, когда перед человеком обнаруживались новые задачи, вызванные его развитием.

Прорыв человека из дикости в культуру состоял не сколько в создании орудий производства, сколько в создании искусства, этических и эстетических представлений, которые радовали и разрешали социальные вопросы.

Величайшей революцией древности было не только открытие добычи огня, но и открытие возможности передачи этического опыта через слово, через легенду, миф. Так зафиксированный опыт позволял однозначно сказать — что допустимо, а что не допустимо в поступках? Какие дела гибельны, а какие жизненны? Что сохраняет целостность племени, а что его разрушает?

Насколько известно, в древности человечество справилось с этой задачей. В пещерах, где жили древние люди мы не находим совершенных орудий убийства, но находим совершенную живопись. Сделанные в прошлом веке исследования племен, живших первобытной культурой, показали очень высокий уровень их нравственности, (смотри Э. Тейлор «Первобытная культура»).

Ряд исследователей считает, что эта нравственность аборигенов корыстна, и определяется боязнью магической атаки со стороны европейца. К такой точке зрения ведут амбиции цивилизованного исследователя. В действительности, эта нравственность обнаруживалась в первобытных культурах повсеместно, независимо от уровня понимания аборигенами колдовства. Она вытекает из требования выживания племени. Тот, кто создавал иные этические концепции — вымер за долгую эпоху первобытности. В основе первобытной культуры оказались отношения честного партнерства и доверия, а не отношения господства и несправедливого обмена, которые навязывает нынешняя цивилизация.

Этический опыт древности фиксировался в легендах, в мифах творения Мира. Эти мифы и легенды справедливо считались величайшим богатством племени. Из них следовало, как вести себя в различных ситуациях. Они охранялись от воровства и фальсификации.

Для аборигенов, значимость содержания мифов определялась значимостью богов и хранителей мифов — жрецов. Древние умели и знали как хранить свою память и свой жизненный опыт без книг и развитой письменности. Столетиями они шлифовали этот опыт и делали его безошибочным. Но, в конечном итоге, этот опыт не смог противостоять соблазну обогащения и оказался бессильным в условиях быстрых социальных изменений.

С открытием железной руды и появлением навыка выправления железа, появилась вооруженная власть, которая стала открыто присваивать чужое добро. Она попрала древние этические нормы и оттеснила власть духовную. С этого момента началась борьба между духовным и стяжательским путями жизни человека и общества. Началась борьба, которая продолжается по сей день, и которая будет вечной. Если стяжательство побеждает духовное начало, оно губит само себя. Это ждет современную цивилизацию. Если духовность берет верх над стяжательством, то возникает первобытная простота жизни, но стяжательство вновь желает победить ее силой и развратом.