Волки

С безумно счастливым видом мимо меня по коридору промчался Байкер. Этот малый был здешний старожил. Ему мерещилось, что он рассекает просторы дорог на мотоцикле. Роль железного коня вполне успешно исполняла старая деревянная швабра. Вообще, давать такой предмет психу было не положено, но дежурной смене санитаров  скучно, а Байкер производил забавное впечатление. Ну и весомый фактор, что обход врачей уже час как закончился.

«Р-р-р-р-р» стало приближаться сзади, и я остановился, прислонившись к стене. С Байкером шутки плохи. Собьёт за милую душу.

 Рассказывали, что прошлым летом Байкер, гоняя с палкой по территории вокруг здания, перемахнул забор и устремился на вольные просторы. «Проезжая» мимо остановки, где в ожидании автобуса судачили за жизнь две бабки, он остановился и предложил их подвезти. В ответ на отказ Байкером был предъявлен предмет похожий на нож, который впоследствии оказался заточенной палкой. Отговорки и жалобы были отклонены. И одна бабка оседлала швабру, другая бежала с сумками  за ней километра три, пока не свалилась в придорожную пыль. К исходу такого марафона Малахов, Порошенко с Украиной и ироды из правительства отошли у старушек на второй план. После внесения позитива в жизнь пенсионерок, Байкер объявил о европейском мотопробеге и исчез вдали. Впрочем, из турне он явился назад в психушку добровольно уже вечером, изрядно оголодав…

Тем временем на «проезжей части» больничного коридора возникли две хмурых личности в сопровождении санитара и охранника. Новенькие! Интересно куда их определят?

Байкер, набравший  уже ускорение,  вильнул в сторону, слегка зацепив окрашенную синей краской стену и продолжил бы свой путь, если бы не молниеносно выставленная и убранная нога  одного из мрачных типов. Каждый байкер знает, что рано или поздно он полетает над шоссе. Последний метр тормозного пути неудачливого психа был отчётливо заметен по красным следам расквашенного со всего маху носа.

– Твою мать, Байкер! Смотри куда прёшь! Эй, Миха, забери у дебила швабру! Не хватало ещё, чтобы он убился в мою смену.

После пламенной речи санитар повернулся  к новеньким, показывая на открытую решётку палаты «зеков»:

– Заваливайте. Ваши койки возле стены справа. За нарушение дисциплины – сутки в надзорной комнате. Вам расскажут, что это. Пошли живее!

Прежде чем зайти  внутрь, последний мужчина с серым морщинистым лицом мазнул по мне беглым взглядом. Злым и беспощадным. С таким выражением давят тапком наглого таракана. Удар, и через секунду уже никто и не помнит про несчастную букашку, которая ещё корчит лапами, отпуская в тараканий рай свою примитивную короткую жизнь.

Это же те самые новенькие, о которых баба Нина говорила! Ты смотри-ка, точно они!

Однако! Может, она правду экстрасенс? Но надо было спешить. Сотню дать  санитару за встречу с Окулистом, а к часу за метлой и на улицу. Свежий воздух. Предвкушение кайфа. Скорее бы.

* * *

Моя классная руководительница очень любила назидательно повторят фразу о том, как же облагораживает человека физический труд. Кто-нибудь из вас получает удовольствие от подметания двора? Конечно, это не так весело, как залипать в экран мобильника! Но поверьте, попав в психушку, вы оцените всю прелесть физической активности сполна. Удовольствие двигаться, действовать, дышать свежим воздухом несравнимо ни с чем. Движение – жизнь. А в нашем печальном заведении телодвижения очень ограничены. Никаких тебе спортзалов, даже отжиматься от пола нельзя. Многие, впрочем, накаченные уколами  неспособны и  на это.

Шорк! Шорк! Метёлка такая олдскульная, не китайские пластиковые прутья, а настоящая вязанка мёртвых  тонких веток. Уцелевшая труха прошлогодней листвы обречена, согнана в кучки, чтобы потом быть преданной огню. Пожелтевшие «мумии» ушедшего лета совсем не нужны новой весне. Старичью тут не место.

Каждый наверняка знает один простой фокус: если пристально смотреть человеку в спину, он почти гарантированно обернётся. Почему так происходит, остаётся загадкой, это что-то на другом уровне, чем реакция органов чувств. Ведь взгляд беззвучен!

Сначала я не мог понять. Пыльное окно первого этажа. Решётка. Смутный светлый силуэт за ней. Метла выпала из рук. Сознание лишь регистрировало мои действия взглядом стороннего наблюдателя. Шаги сквозь облезлые кусты.

Это ты! Ты! Ты!

 Ноздри жадно втягивали воздух. Но толстое пыльное окно не пропускало ни единого запаха наружу.

 Ты! Ты!

Она наклонила голову, уперевшись лбом во внутреннюю решётку. Зрачки на миг вертикально сузились, потом стали снова обычными, нормальными, человеческими.

Я ошарашенно смотрел. Откуда она здесь? Как тут оказалась? Она пришла за мной и её схватили? И что…

– Эй, слышь,  – голос санитара не внушал ничего хорошего. Антон, гнида, его смена оказывается сегодня.

– Ты чё метлу бросил, псих? Не хочешь мести, так тут  желающих полно! Давай живо за работу, иначе без обеда останешься, пока недоделаешь.

– Извините, Антон. Я сейчас всё сделаю.

Взгляд невольно возвращался к окну первого этажа.