Волки на воле и взаперти

У них был самый сложный путь подхода. Буерак находился строго на юге, но добраться до него можно было, только используя валуны и канавы — ни балок, ни оврагов по прямой. И офицерам действительно пришлось прыгать то в канаву, то за валун. Днем помогало и то, что часовые на террасе службу несли расслабленно. Бандиты вполне резонно предполагали, что об объекте никому из недоброжелателей неизвестно, а если и известно, то штурм его проще осуществить ночью, когда обзор с террасы ограничивается коридором, освещенным лучом прожектора. Начальник тюрьмы, он же старший караула, капитан Фахид Расани, устроивший утром резервной и отдыхающей сменам «разминку» в виде кросса, построил караульных. Двое боевиков до такой степени обкурились марихуаной, что едва не перестреляли караул, хорошо, что их вовремя остановил помощник. Отнял оружие, взятое из пирамид. И, как наказание, Расани устроил им дневную «пробежку». По-другому он поступить не мог. Инструкция предписывала в подобных случаях немедленный доклад начальнику, но тогда командир наказал бы и капитана за то, что тот допустил такой серьезный проступок. А это глупо. И капитан поступил по-своему.

Власов учел это обстоятельство. Когда они с Ткачевым, пройдя больше половины пути, укрылись за очередным валуном, обычная портативная станция Максима сработала вибрацией вызова. Он ответил:

— Влас!

— Осип! Мы на месте.

Максим удивился:

— Уже?

— Долго ли прогуляться по ровному дну овражка? На вершинах кусты, я наверху, вижу объект.

— Что там?

— Все по-прежнему. Повара у кухни, один «дух» возится с генератором, еще двое — на террасе, один у ворот, вне траншеи. На территории еще трое, видно — старший, его помощник и рядовой. Караульные в караулке. Еще водитель у грузовика, копается в кузове.

— Значит, у «духов» все спокойно?

— Да, службу несут в штатном режиме. А ты далеко от рубежа?

— В двухстах метрах.

— По вашей местности — далеко.

— Ничего, главное, отошли от высоты, ближе к буераку стали чаще попадаться валуны. Дойдем.

— Жду приказа!

— Да. Наблюдай.

— Понял, командир. До связи!

Власов с Ткачевым прошли еще сто пятьдесят метров. И вновь сработала станция.

— Влас, слушаю!

— Волк. На месте. Голубь готов сбросить балласт с террасы.

— Отлично. Действия по моей команде, до того наблюдаем.

— Да, командир.

Ткачев наблюдал за Власовым, как тот вкладывал радиостанцию в чехол, закрепленный на груди.

— Парни на рубежах?

— Да.

— Значит, мы тормозим операцию?

— Все, Дима, идет по плану. Нам добираться дольше всех, зато будем ближе всех к объекту.

— Вопрос: это преимущество или недостаток?

— Преимущество. Давай, за мной, валун юго-западнее, тридцать.

— Принял. Прыгаем и тридцать метров в сторону. Кто бы знал, как надоела эта чехарда, да еще с гранатометом, он не пушинка — больше десяти килограммов, а еще автомат, пистолет.

Максим прервал подчиненного:

— У меня в сумке тоже выстрелов на десять килограммов. Так что не ной. Вперед!

Они продвинулись еще на тридцать метров.

В 9.40 подгруппа Власова спустилась в буерак, поднялась на южный склон и заняла позицию.

Максим вызвал на связь бойцов группы:

— Внимание всем! Мы на рубеже штурма. Действия по плану по моей команде, после смены часовых в 10.00. Пока — наблюдение и полная готовность. Роза?

— Да, — ответила Тодоева.

— Что у вас на высоте?

— Все нормально, смотрю и на объект, и по сторонам, и в тыл.

— Прекрасно. Скоро все закончится, дорогая.

Он не имел права говорить это в прямом эфире, но частота была защищена — боевики не имели средств перехвата радиопереговоров и пеленгации. Это им было не нужно. А дальше пятисот метров никто услышать переговоры не мог. В том числе и бойцы, что перевели свои станции в режим «приема».

— Не надо слов, береги себя!

— Конечно. До связи!

— До связи!

В то время как группа «Набат» вышла на рубеж штурма, начальник тюрьмы и одновременно караула капитан Фахид Расани прохаживался по территории. Подошел к грузовику, в кузове которого возился солдат:

— Что там у тебя?

— Доска прогнила, меняю.

— Ну, меняй.

Прибежал связист:

— Господин капитан, вас на связь вызывает полковник Асафи.

— Да? Интересно.

Расани поспешил в отдельный отсек караульного модуля, где находились служебный и жилой блоки. В служебном стояла радиостанция, там же было место связиста.

Он взял гарнитуру:

— Файруз на связи!

— Алмас.

— Да?

— Слушай внимательно, Файруз. Сегодня с 14.00 на полигон пойдут две колонны с охранением и смена караула дальнего объекта.

— Понял. Вопрос: когда нас сменят?

— Об этом позже. Наши союзники сообщили, что Москва организовала поиски своих генералов.

— А разве они не попали в руки безжалостных террористов в Сирии?

— И попали, и погибли. Но Москва, судя по всему, не поверила дезинформации.

— Но к нам-то их спецназ не сунется?

— Нет. Это исключено. Все специальные подразделения, дислоцирующиеся на базе в Хмеймиме, задействованы в Сирии, новых не прибывало. Но русские используют частные военные компании.

— Это те, которых так лихо разгромила американская авиация?

— И кроме тех есть, кому вести свою игру. ЧВК вполне могли оформить заказ на поиск генералов.

— Почему вы говорите об этом?