Вольная Русь. Гетман из будущего

Вроде бы отдохнувший, но всё равно вялый опять заказал дежурному своему джуре, Левку, кофе и пошёл в главный каземат центрального бастиона. Там дым стоял коромыслом, слава богу, не пороховой, а трубочный - усиленно вводимая им мода на бросание курить приживалась среди казаков плохо. Поддавались уговорам разве что больные, которым и просто запретить можно было и особо религиозные - кампанию "Нет дьявольскому искушению!" развернула православная церковь. Естественно, также с его подачи. Однако, увы, в большинстве своём, сечевики и донцы не только к некоторым заповедям божьим ("Не убий", например), но и к призывам иерархов церкви проявляли редкостное безразличие.

Морщась и разгоняя рукой густые клубы дыма, подошёл к сидевшим (и продолжавшим дымить) у противоположенной от бойниц стенки атаманам.

- Вы б хоть у бойницы сели, дышать же нечем!

- Дык там дует, а у меня спина сквозняков не переносит, болит, зараза! - замотал головой Некрег.

- И у менэ поперек холоду не переносе, - поддержал его Нестеренко. - А дым... вид нього тилькы у носи свербыть.

"Однако до успеха антитабачной кампании ещё очень далеко. Даже поверивший мне Хмель всерьёз бороться с курением не собирается. А уж этим работникам пистоля и абордажной сабли, сплошь нахватавшихся радикулитов и воспалений от морских и речных круизов в чайках-стругах... придётся терпеть. Мне, разумеется".

- Пока я дрых, ничего интересного не произошло?

- Ни!

- Не, - синхронно мотнули головами атаманы одновременно.

- Совсем ничего? - непритворно удивился Аркадий.

- Совсем! - уверенно ответил Григорий. - Тишь да гладь. И погода улучшается, почитай, с кожным часом. Ежели и далее так пойдёт, то завтра можно будет на каторгах в море выйти.

Один из курящих, судя по скудной бородёнке - молодой донец - без понуканий вскочил с лавки, освобождая место для наказного атамана Созополя. Аркадий машинально сел, уже погружённый в обдумывание последнего сообщения.

"Ой, какая радость! Оце добре! И разведку ночью послать можно будет, если волнение на море утихнет, и за сменой мне в Чигирин или Азов сгонять каторгу. Жаль, что донцы столицу в Кафу не перенесли ещё, как собирались, до неё плыть куда ближе".

- Пане атамане, ось цидулка, що вы прохалы - джура Лаврик, невысокий, крепкого сложения юноша подал Аркадию бумагу. Тот её попытался сразу просмотреть, однако далёкое расположение керосиновой лампы, плотное облако табачного дыма вокруг и появившаяся недавно дальнозоркость не позволили этого сделать. Пришлось вставать, идти к лучше освещённому месту и смотреть там. Ещё находясь в сумеречном состоянии вскоре после штурма, он попросил составить сводную справку о потерях в живой силе и растраченных припасах.

"Так-так, убитых семеро, раненных двенадцать, причём уже четверо отошли в иной мир. Ну, это-то неудивительно - наши не на виду стояли, турки могли только верх торса и голову видеть - поэтому-то и большая часть ранений тяжёлые или смертельные. А я, лох неумытый, вообще стреляющих в их войске не заметил... Хорош полководец... Будем надеяться, что мне здесь недолго осталось командовать, а то ведь по итогам и в мешке морские процедуры принять можно. Надо расспросить полковников, где казаки смерть нашли. Так, пороха спалили... многовато, свинца и ядер израсходовали... терпимо, стой!"

Аркадий вернулся к строчке расхода пороха и, вспомнив первоначальную цифру его запаса, посчитал процент расхода.