Вольный Дон

По зарослям мы быстро обошли персов, и в тыл к ним начали кидать бомбы, которые так рванули, что кони гулямов перепугались, вынесли их из толчеи и вот здесь-то мы всадников и встретили. При этом я снова отличился, лично одного панцирника прыжком с дерева из седла выбил и глотку ему перехватил. На этом моменте бой, как таковой, закончился. Без гулямов, которые полегли все до единого, остальных персов перебили быстро, а затем подошли потерявшиеся казаки Нечоса и Старченка сотню своих оглоедов собрал.

После этого моя ватага снова стянулась в центр города, и начался сбор особо ценной добычи. На все про все у нас время только до утра, а потом придется бежать, ибо многие горожане скрылись, и из Астрабада, в любом случае, на помощь Гезу выйдет мощный отряд. Само собой, биться за город нам не интересно. Значит, надо грамотно провести мародерку и вовремя свалить из этих мест.

Чувствуя сильнейшую усталость, я остановился возле колодца, который находился на заднем дворе дворца наместника. Скинул с себя пропитанную грязью и кровью одежду. Без жалости отбросил кафтан и штаны в мусорную кучу под стеной, оставил на себе только короткие подштанники и обмылся.

Вскоре появились Митяй Корчага и Федор Кобылин. Они принесли ворох чистой одежды, и я переоделся в легкий серый халат, какой носят кочевники туркмены.

По всем негласным правилам сейчас я должен был носиться по дворцу и хватать все, что под руку попадется. Однако я решил не торопиться. Помощники, Василий Борисов и Сергей Рубцов, пока справлялись без меня, и этим полностью отрабатывали свою четверную долю. Поэтому я решил сделать себе небольшой отдых, присел на табуретку в тени раскидистой чинары и занялся чисткой шашки. А пока снимал с клинка запекшуюся кровь и прочищал долы, делал выводы из того, что сегодня произошло.

Что мы имеем? Порт и город взяты, и потери у всех разные. У меня шесть человек безвозвратных, хотя отряд самый маленький и он все время находился на острие удара. У Нечоса погибло двадцать три человека и девять тяжелых, много потерял, но это можно списать на случайность, на гулямов, которые проводили для своих хозяев турнир, заметили нас, приняли бой и прикрыли бегство вельмож. У Старченки тридцать шесть мертвецов и двадцать пять тяжелых, а все из-за глупости, жадности и неорганизованности, которые могли повлечь за собой общее поражение.

Какие выводы придется сделать после сегодняшнего дня? Их много, но основные просты.

Первое, с разбойниками дел иметь нельзя. Это я и раньше знал, но в этот раз меня Харько убедил вместе с Гаврюшей пойти. И хотя сам Старченка хороший боец и нормальный командир, контингент бойцов в его отряде дрянь. В большинстве бунтари, привыкшие ночами поджигать боярские усадьбы и, на мой взгляд, они просто обуза.

Второе, персы вояки неплохие, но неорганизованные.

Третье, сегодня мы соберем добычу, и при дележке может выйти некрасивая ситуация, так что придется подготовиться самому и казакам своим инструкцию дать.

Четвертое, мои ватажники-отважники показали себя достойно, ни один не струсил и за спинами товарищей не отсиживался.

Вот такие дела и такие мысли после боя.

– Дзан-гг! – со звоном, на втором этаже дворца было выбито стекло, и в проеме появилась растрепанная голова Ивана Черкаса.

– Чего все ломаешь!? – окликнул я односума.

– А зачем что-то беречь, Никифор? Все равно, когда будем уходить, добро басурманское подожжем.

– И то верно.

Согласившись с Иваном, я хотел еще минут десять посидеть, но он сказал:

– Мы тут казну городскую нашли, и Борисов тебя зовет.

– Ничего не трогали?

– Нет, все как ты велел. Тут мешки опечатанные, а в них монеты.

– Сейчас подойду.

Я встал с табуретки и еще раз обтер шашку чистой ветошью, которая оказалась дорогой шелковой шалью. Затем подкинул ее и подставил клинок, а когда шаль распалась на две части, я удовлетворенно ухмыльнулся, и отправился во дворец. Казна такое дело, что глаз да глаз нужен, и пока шел, вызвал на дележку Нечоса и Старченку, это значит, дабы атаманы видели нетронутые печати и невскрытые мешки, и не говорили потом, что их кто-то обманул.

8

Персия. Исфахан. 20.09.1709.

Повелитель огромнейшей империи Сефевидов шах Солтан Хусейн Первый, завернутый в несколько халатов с огромной чалмой на голове пятидесятитрехлетний рыхлый мужчина, сидел в тронном зале своего дворца и смотрел на стоящих перед ним людей. И как это всегда случалось, когда эти люди, его духовный наставник Махаммад Бакир Маджлиси и тетя Марьям Бегум, были рядом, он думал о трех вещах. Во-первых, шах желал покинуть казавшееся ему душным помещение и выйти в сад. Во-вторых, ему хотелось выпить сладкого заморского вина и забыться. А в-третьих, после принятия внутрь горячительного напитка, вызвать к себе из гарема самых прекрасных наложниц и насладиться жаром их бедер.