Волшебник Земноморья

Зима принесла перемены. Вместе с еще семью студентами его послали на другой конец острова, на Северный мыс, где стояла Башня Уединения. Там в одиночестве жил Мастер Имен. Имя у него было странное – Курремкармеррук, ни в одном из языков Архипелага не встречалось такого слова. На несколько миль от Башни не было ни единого поселения. Уныло возвышалась она над прибрежными утесами. Серы были облака над суровым зимним морем, и бесконечны были списки Имен, которые следовало выучить. На высоком стуле в огромном зале Башни в окружении своих учеников сидел Курремкармеррук, записывая слова, которые следовало запомнить до темноты, потому что в полночь чернила исчезали, и пергамент вновь становился чистым. Здесь царил полумрак, а также холод и тишина, которая нарушалась только скрипом пера Мастера, да иногда вздохом бедного студента, которому предстояло до полуночи вызубрить название каждого мыса, бухты, фарватера, канала, гавани, мели, рифа и скалы на берегах Лоссоу, крохотного островка в Море Пелн. На жалобы студентов Мастер обычно не отвечал, но удлинял список. Иногда он говорил:

– Тот, кто хочет стать Чародеем Моря, должен знать Настоящее Имя каждой капли воды.

Гед хоть и вздыхал порою, но не жаловался. Он понимал, что в этой пыльной и беспросветной зубрежке Имен каждого места, предмета и существа и заключена, как бриллиант на дне высохшего источника, та власть, к которой он стремится. Ведь вся магия и состоит в том, чтобы назвать каждое место, вещь или существо их Настоящими Именами. Так сказал Курремкармеррук в их первый вечер в Башне. Он больше не повторял этих слов, но Гед их запомнил.

– Много великих волшебников потратили всю жизнь на то, чтобы найти Имя одной-единственной вещи, одно-единственное забытое или скрытое Имя. Но списки наши далеко не полны. И они не будут завершены никогда. Послушайте меня, и вы поймете, почему. В мире под солнцем, и в другом мире, где нет солнца, есть много такого, что не имеет ничего общего с людьми и людской речью, и есть силы, по сравнению с которыми силы людей – ничто. Но магия, истинная магия, подвластна лишь тем, кто говорит на языке Хардик, или на Древнем Наречии, из которого он вырос.

На Древнем Наречии говорят драконы, на нем говорил Сегой, сотворивший острова Архипелага, на этом языке мы поем баллады и песни, произносим заклинания и заклятия. Слова его разбросаны и скрыты среди привычных нам слов. Например, мы зовем пену на волнах «сакиен». Это Слово составлено из двух слов Древнего Наречия: «сак» – перо, и «иниен» – море. Перо моря – вот что такое пена. Но нельзя заколдовать пену, назвав ее «сакиен»; вы должны использовать ее Настоящее Имя – «эсса». Любая колдунья знает несколько Слов Древнего Наречия, маг знает их много. Но часть Слов забыта, некоторые известны только драконам и Древним Силам земли, а некоторых не знает никто… И ни один человек не может знать их все, ибо им нет конца.

Вся загвоздка – в следующем. Например, Слово для моря – «иниен». Что ж, прекрасно. Но то, что мы называем Внутренним Морем, имеет свое название на Древнем Наречии. Так как ничто не имеет двух Настоящих Имен, Слово «иниен» может означать только «все море, кроме Внутреннего». Но оно, конечно, не означает даже этого: ведь существуют бесчисленные заливы, бухты и проливы, у которых тоже есть Имена… Если какой-нибудь маг окажется достаточно глуп, чтобы попробовать наложить чары на шторм, или успокоить весь Океан, в его заклинаниях должны звучать названия каждого фута моря, не только в Архипелаге, но и за Внешними Пределами – везде, где волшебство имеет силу. Таким образом, как раз то, что позволяет нам заниматься магией, одновременно ограничивает наши возможности. Маг может управлять только тем, что находится рядом с ним, и что он может назвать точно и полно. И это хорошо, иначе какой-нибудь извращенный или капризный маг давным-давно попытался бы изменить то, что не может быть изменено, и Равновесие нарушилось бы. Разбушевавшееся море затопило бы острова, где мы живем, и похоронило бы в бездонной пучине все голоса и Имена.

Гед много думал над этими словами и кое-что начинал понимать. Однако даже великая цель не могла сделать работу в Башне легче и интереснее. В конце года Курремкармеррук сказал ему:

– Ты хорошо начал…

Не более того. Маги говорят только правду, а правда заключалась в том, что все, чему научился Гед за один год, было только началом, прелюдией к тому, что он должен познать за всю жизнь. Он запоминал Имена быстрее остальных и покинул Башню Уединения раньше всех, но то была единственная награда, которой его удостоили.