Волшебник Земноморья. Могилы Атуана. Том 1

Снова Гед стоял и молчал. Он не понимал, как дракон мог узнать про выпущенную им Тень. Маг не мог поверить, что дракону действительно известно имя Тени. Ведь Верховный Маг сказал, что у нее нет имени. Однако у драконов своя мудрость, как-никак, их род намного древнее, чем людской. Мало кто из людей вообще представляет, что знают драконы и как они это узнают — этих немногих называют драконами-властителями. Что касается самого Геда, то он был уверен лишь в одном: если дракон говорит ему сейчас правду и если он — что вполне вероятно — действительно может сказать Геду, какова природа и имя той Твари, и тем самым даст волшебнику власть над Тенью, то он сделает это лишь для того, чтобы добиться каких-то своих целей.

— Редкий случай, — сказал наконец молодой колдун, — чтобы дракон спрашивал у человека дозволения, желая оказать ему любезность.

— Наоборот, — отвечал дракон, — все очень просто. Кошка всегда играет с мышкой, прежде чем съест ее.

— Я пришел сюда не играть и не для того, чтобы стать твоей игрушкой. Я пришел, потому что хочу заключить с тобой сделку.

Острый, как меч, но впятеро длиннее любого меча, кончик драконьего хвоста загнулся по-скорпионьи над его бронированной спиной, над вершиной разрушенной башни. Холодно и бесстрастно дракон сказал:

— Я ни с кем не вступаю в сделки. Что ты можешь предложить, чего я не могу взять у тебя сам, стоит мне пожелать?

— Безопасность. Твою безопасность. Поклянись, что никогда не будешь летать к востоку от Пендора, и я поклянусь, что никогда не причиню тебе вреда.

В драконьей глотке заскрипело и заскрежетало — точно там терлись друг о друга гигантские жернова, будто там сползала с незримой горы рокочущая лавина из огромных камней. Заплясал огонь, обвивая его трехконечный язык. Дракон подобрался, выгнул спину, нависая над руинами:

— Ты предлагаешь безопасность — мне?! Ты?! Ты мне угрожаешь? Чем?

— Твоим именем, Йевауд.

Голос Геда дрожал, и тем не менее он произнес это имя ясно и громко. И, услышав его, старый дракон замер на месте — застыл совершенно неподвижно. Прошла минута, другая; и Гед, стоявший в своей лодочке, раскачивающейся на волнах, как щепка, улыбнулся. Он все поставил на одну карту — и успех единоборства с драконом, и саму жизнь; а картой этой была догадка, которая пришла ему в голову еще на Роке, когда он изучал старинные сказания о драконах. И заключалась она в том, что старый Пендорский Дракон — тот самый, который разорил западный Осскиль еще в дни Эльфарран и Морреда, а потом был изгнан с Осскиля волшебником Эльтом, прозванным Мудрым. И вот теперь его предположение подтвердилось.

— Мы ведем дело на равных, Йевауд, — сказал Гед. — У тебя — сила. У меня — твое имя. Я думаю, мы сможем договориться?

Дракон не отвечал.

Много лет привольно жил он на острове, где под ногами у него, среди битого камня, костей и пыли, были разбросаны золотые панцири и рассыпаны изумруды; он лелеял своих детей, похожих на гигантских черных ящериц, которые играли среди разрушенных домов и учились летать, прыгая с высоких утесов. Здесь он подолгу сладко спал на солнце, и ни один голос, ни один парус не тревожил его сон. Он уже состарился. Сейчас ему трудно было даже шевельнуться, чтобы противостоять мальчишке-магу, хрупкому и ничтожному врагу. Но даже от одного только взгляда на волшебный жезл старый дракон чувствовал невыносимую боль и дрожал от ярости.

— Бери любые девять камней из моей сокровищницы, — сказал он наконец совсем другим голосом, с присвистом и поскуливанием, а его длинная челюсть жалко отвисла. — Самые лучшие, какие выберешь. А потом уходи.

— Не нужны мне твои камни, Йевауд.

— Что случилось с людской алчностью? В старину, на севере, люди так любили яркие камешки... Я знаю, что тебе нужно, волшебник. Ты тоже боишься за свою жизнь, и я могу предложить тебе безопасность. Потому что мне ведомо, как тебе спастись. Некий ужас гонится за тобой по следу. Я могу назвать его имя.

Сердце Геда бешено забилось у него в груди, и, крепко стиснув свой жезл, он замер так же неподвижно, как дракон. Мгновение понадобилось Геду, чтобы побороть эту внезапную, ошеломившую его надежду.

Но он пришел сюда не для того, чтобы торговаться. Победить дракона он мог, лишь сохранив преимущество. Ему нельзя было терять свою власть над ним, что могло бы произойти, прими он услугу, предложенную драконом.

— Я пришел не за этим, Йевауд.

Когда он произносил имя дракона, у Геда возникало ощущение, что он держит на тоненьком поводке это гигантское существо, с каждым разом все туже и туже затягивая удавку на чудовищной глотке. Он чувствовал в драконе и древнюю злобу, и вековое знание человеческих слабостей; взгляд дракона продолжал притягивать взгляд Геда, так что ему по-прежнему приходилось остерегаться драконьих зеленых глаз. Он видел стальные когти, каждый длиной в локоть, видел твердую, как камень, шкуру, чувствовал опаляющее дыхание и знал, что в любое мгновение дракон может дохнуть на него пламенем, затаившимся у него в горле. И тем не менее тонкий поводок не рвался и продолжал затягиваться все туже.

Снова заговорил Гед: