Волшебный дом

Какая хворь, какая силаИ дни, и месяцы подрядТак сотрясает Гарри Джилла,Что зубы у него стучат?У Гарри недостатка нетВ жилетах, шубах меховых.И все, во что больной одет,Согрело б и девятерых.В апреле, в декабре, в июне,В жару ли, в дождь ли, в снегопад,Под солнцем или в полнолуньеУ Гарри зубы всё стучат!Все то же с Гарри круглый год —Твердит о нем и стар и млад:Днем, утром, ночи напролетУ Гарри зубы всё стучат!Он молод был и крепко слаженДля ремесла гуртовщика:В его плечах косая сажень,Кровь с молоком – его щека.А Гуди Блейк стара была,И каждый вам поведать мог,В какой нужде она жила,Как темный дом ее убог.За пряжею худые плечи

Не распрямляла день и ночь.Увы, случалось и на свечиЕй было накопить невмочь.Стоял на хладной сторонеХолма ее промерзший дом.И уголь был в большой ценеВ селенье отдаленном том.Нет близкой у нее подруги,Делить ей не с кем кров и снедь,И ей в нетопленой лачугеОдной придется умереть.Лишь ясной солнечной порой,С приходом летнего тепла,Подобно птичке полевой,Она бывает весела.Когда ж затянет льдом потоки —Ей жизнь и вовсе невтерпеж.Так жжет ее мороз жестокий,Что кости пробирает дрожь!Когда так пусто и мертвоЕе жилище в поздний час, —О, догадайтесь, каковоОт стужи не смыкать ей глаз!Ей счастье выпадало редко,Когда, вокруг чиня разбой,К ее избе сухие ветки

И щепки ветер гнал ночной.Не поминала и молва,Чтоб Гуди запасалась впрок.И дров хватало ей едваЛишь на один-другой денек.Когда мороз пронзает жилыИ кости старые болят —Плетень садовый Гарри ДжиллаЕе притягивает взгляд.И вот, очаг покинув свой,Едва угаснет зимний день,Она озябшею рукойНащупывает тот плетень.Но о прогулках Гуди старойДогадывался Гарри Джилл.Он мысленно грозил ей карой,Он Гуди подстеречь решил.Он шел выслеживать ееВ поля ночные, в снег, в метель,Оставив теплое жилье,Покинув жаркую постель.И вот однажды за скирдоюТаился он, мороз кляня.Под яркой полною луноюХрустела мерзлая стерня.

Вдруг шум он слышит и тотчасС холма спускается, как тень:Да это Гуди Блейк как разЯвилась разорять плетень!Был Гарри рад ее усердью,Улыбкой злобною расцвел,И ждал, покуда – жердь за жердью —Она наполнит свой подол.Когда ж пошла она без силОбратно с ношею своей —Свирепо крикнул Гарри ДжиллИ преградил дорогу ей.И он схватил ее рукою,Рукой тяжелой, как свинец,Рукою крепкою и злою,Вскричав: «Попалась, наконец!»Сияла полная луна.Поклажу наземь уронив,Взмолилась Господу она,В снегу колени преклонив.Упав на снег, взмолилась ГудиИ руки к небу подняла:«Пускай он вечно мерзнуть будет!Господь, лиши его тепла!»Такой была ее мольба.Ее услышал Гарри Джилл —

И в тот же миг от пят до лбаОзноб всего его пронзил.Всю ночь трясло его, и утромЕго пронизывала дрожь.Лицом унылым, взором мутнымСтал на себя он не похож.Спастись от стужи не помогЕму извозчичий тулуп.И в двух согреться он не мог,И в трех был холоден, как труп.Кафтаны, одеяла, шубы —Все бесполезно с этих пор.Стучат, стучат у Гарри зубы,Как на ветру оконный створ.Зимой и летом, в зной и в снегОни стучат, стучат, стучат!Он не согреется вовек! —Твердит о нем и стар и млад.Он говорить ни с кем не хочет.В сиянье дня, в ночную тьмуОн только жалобно бормочет,Что очень холодно ему.Необычайный сей рассказЯ вам правдиво изложил.Да будут в памяти у васИ Гуди Блейк, и Гарри Джилл!