Волшебный яд любви

Последнее высказывание относилось к Татьяне, которая онемела от неожиданности. Но женщина быстро пришла в себя и закричала:

– Это кто же тут блудница, козел ты вонючий? Я, что ли? Никакая я не блудница и тем более не шлюха. У меня муж умер! Кто мне может запретить строить новое счастье с другим мужчиной?

– Я! – заявил Зосим и мрачно сверкнул глазами. – Глеб – слабый. Он всего еще до конца не понимает. Но я ему объяснил… Сумел объяснить. Он понял величие моей миссии. А ты – блудница, изыди отсюда! И товарок своих прихвати!

Таня даже не стала с ним дальше разговаривать. Вместо этого она повернулась к подругам и прошептала:

– Видите? Видите, с кем связался Глеб? Это же какой-то кошмар! Этот тип больной на всю голову!

Подруги молчали. Им тоже казалось, что у Зосима, мягко говоря, крыша с дырками. Это надо же умудриться так оскорбить и своего друга, и его невесту. Получается, один Зосим хороший и правильный, один он знает, как всем окружающим надо жить. И всем надлежит его слушаться. А иначе… А кстати, что иначе?

– Зосим, а вы знали Катю?

При этом вопросе Зосим дернулся, словно его ударили. Глаза у него забегали, и он забормотал:

– Катю? Какую еще Катю? Не знаю я никакой Кати. И не знал никогда!

– Ай-ай-ай! – укоризненно покачала головой Кира. – Других вот за их поведение осуждаете, а сами лжете. Что говорит церковь по этому поводу?

– Ложь во спасение – благая ложь.

– Ложь есть ложь! – жестко произнесла Кира. – А вы сейчас солгали. К тому же глупо и нелепо! Мы же не просто так к вам пришли. Мы знаем, что вы учились с Катей в одной группе. Что она тоже хотела стать экскурсоводом, как и вы сами. И еще мы знаем, что вы были с ней близки.

Зосим угрюмо молчал.

– Да, эту Катю я знаю, – наконец произнес он. – Вернее, знал. Мы больше не учимся с ней. Она вышла замуж и… Что с ней?

– А почему вы решили, что с ней что-то не так?

– Вы же пришли ко мне, – пожал плечами Зосим. – Хотите поговорить со мной о Кате. Что с ней?

– Ладно, мы вам скажем. Она пропала.

– Пропала?

Зосим не выглядел ни удивленным, ни испуганным. Глаза у него были тусклые. Кире показалось, что разговор ни капли ему не интересен.

– Как пропала? – равнодушным голосом переспросил у нее Зосим. – Куда?

– Убежала с любовником! – выпалила Кира.

Глаза у Зосима загорелись, но тут же погасли.

– Нет, – пробормотал он. – Катя не такая. Она не могла.

– А какая же она?

– Она… Она… я не знаю! – вскочил на ноги Зосим. – Что вам от меня нужно?! Зачем вы меня мучаете? Изыди, сатана! Поди прочь от чистой души! Дай минуту для покаяния!

Переход от апатичного состояния к возбужденному и даже агрессивному был у Зосима до того быстр, что подруги в первый момент испугались. Им показалось, что Зосим сейчас набросится на них с кулаками. Но нет, обошлось. Он кинулся в угол, где высоко под потолком горела маленькая лампадка, и бухнулся на колени.

Икон, перед которыми молился этот странный человек, было много. Некоторые старинные и, наверное, очень ценные. Но, с другой стороны, кто меряет ценность иконы деньгами? Ценность иконы в ее чудотворной силе. Молитвы, произнесенные перед ней, должны быть услышаны.

– Милостью твоей… – донесся до подруг прерывающийся и хриплый голос Зосима. – Святые отцы… Помогите… Накажите!..

Танечка неодобрительно покачала головой:

– Ишь, как надрывается! И иконы свои притащил! Видать, надолго тут окопался!

– Разве это иконостас не твоего Глеба?

– Вот еще! У Глеба прежде одна икона Спасителя и была. Стояла себе в шкафчике, никому не мешала. А этот… Натащил!

Таня недовольно фыркнула. Подруги же покосились в сторону непрестанно бьющего земные поклоны Зосима. Такая набожность им тоже показалась нарочитой и чрезмерной. Все хорошо в свое время. А бить земные поклоны, когда от тебя требуется вполне реальная помощь в поисках пропавшего человека, не очень-то красиво. Да и не умно.

Но ничего не поделаешь. Женщины затихли и стали ждать. Либо Зосиму надоест валяться на полу, он встанет и ответит на их вопросы, либо вернется Глеб. Время шло, но ничего не менялось. Глеб не появлялся, а Зосим все так же неистово молился, шепча слова себе под нос и не обращая ни малейшего внимания на то, что происходит вокруг.

Внезапно до слуха Леси донесся какой-то шорох, а затем и писк.

– Ой! – вскрикнула она. – Мышь! Девочки, смотрите, там мышь, мышь!

Вообще-то Леся не боялась мышей. Они ей скорее нравились. Беленькие, серенькие, с хвостиками и мягкими розовыми лапками и носиками. Прелесть! А вот Танечка, оказывается, боялась. Она дико заверещала, вскочила с ногами на стул и стала на нем приплясывать.

– Где? Где мышь? Спасите меня! Умираю!

Стул под упитанной Танечкой, пляшущей на нем, угрожающе дрожал и вибрировал. Кира подскочила поближе, чтобы не дать ей свалиться.

– Слезай, никакой мыши там нет! Леся шутит!

Но уговоры не действовали. Танечка продолжала вопить благим матом:

– Мышь! Мышь! Спасите! Помогите! Умоляю!