Волшебство для новичка

Моя профнепригодность в качестве мага была окончательно и бесповоротно раскрыта. Я был худшим студентом Академии за всю её тысячелетнюю история.

Маллой мне именно так и сказал. Причём так, что его монолог на следующий день после моей несостоявшейся дуэли, в ходе которого он раскритиковал меня в Столовой, теперь казался мягким дружеским напутствием.

- Знаете, что общего между вами, Власов, и болотным троллем? – мягко и как всегда нараспев произнёс Маллой после того, как я в очередной раз не сумел сплести самый элементарный Узор.

- Я также обаятелен? – попытался пошутить я.

Маллой, сам большой знаток по части шуток, даже не улыбнулся.

- Нет, Власов! Обаяние явно не про вас! Тролли, как и вы, совершенно бесполезны. Их существование бессмысленно! Они ни на что не способны! Хотя нет, я погорячился! Тролли сильные, а их пот – сильнейший афродизиак! Из вашего же пота, Власов, не получится сделать даже слабительное! – разошедшись, Маллой начинал плеваться ядом во все стороны. – Вы – самый неумелый, бесполезный, лишённый даже намёка на минимальные, крохотные, едва заметные магические способности! Вы не маг! Уж не знаю, как вы преодолели Испытания, но у вас нет даже толики волшебства! Вы – худший студент за всю историю Академии!

Хотел бы я сказать, что это всего лишь шутка, Маллой так не думает, и на самом деле я – один из самых блестящих студентов! Но нет. К сожалению, Маллой был совершенно прав.

То, что со мной что-то не так, однокурсники начали замечать уже давно.

Сначала выполнять указания преподавателей не получалось почти ни у кого, но постепенно, один за другим, все мои однокурсники начали справляться с теми простейшими заданиями, которые ставили нам учителя. И вот уже недалёкий Трой сотоварищи спокойно извлекают из воздуха энергию, заставляя ветер гулять по аудитории, а вечно витающий в облаках Дэн, предпочитающий компанию Бармаглота общению с живыми людьми, создаёт под громкие аплодисменты свой первый слабенький, тщедушный, но всё же огненный шар.

Какое-то время внимание от меня успешно отвлекала Милена. Уж не знаю, что за браслеты надел на неё ректор, но из самой сильной и опытной волшебницы курса, способной делать вещи, о которых нам оставалось только мечтать, Милена превратилась в почти что самую обыкновенную девушку, способную лишь на очень ограниченное волшебство.

Разумеется, учитывая её далеко не сахарный характер, подобное преображение далось ей совсем непросто. Сначала она просто огрызалась, очень точно и с юмором отправляя всех злопыхателей куда подальше. Затем начала злиться. Ну а потом плотину прорвало.

Однажды, разбушевавшись из-за того, что в течение пяти минут она не могла извлечь энергию из воздуха, она запустила стеклянной чернильницей прямо в голову Ванессе Биджон. Отсидев после такой выходки три дня на дополнительных занятиях, проводимых под личным руководством Деронда Деру, она вернулась совсем другой. Тихой, молчаливой, вечно отсиживающейся на задней парте и покорно выполняющей все задачи преподавателей. Шуток над ней стало меньше. Все решили, что она сдалась, покорила судьбе в лице могучего ректора, но меня ей обмануть не удалось. По блеску в глазах я видел, что она не сдалась. Нет, она затаилась, ожидая удобного момента для атаки.

К своему стыду должен признать, что это играло мне на руку. Да, наши отношения с Миленой стали близкими и почти что дружескими, но её неудачи отвлекали внимание от меня, скрывая тот факт, что я постепенно терплю фиаско в каждом из изучаемых предметов.

Хотя нужно быть откровенным – в изучении предметов, не требующих применения волшебства, я был хорош. По-настоящему хорош! История магии, алхимия, магическая флора и фауна – всё это было для меня элементарно. Ну серьёзно, после двух лет на земном юрфаке, проведённых в попытках понять извращения путаного российского законодательства, вся теоретическая часть магической науки казалась мне элементарной ерундой. Уж чему-чему, а впитывать информацию из книжек там меня научили будь здоров!

Но вот практические предметы… Стихийная магия, извлечение, теоретическая магия (несмотря, блин, на своё название!) требовали постоянного применения волшебства, на которое я был совершенно неспособен.

Следовало уже признаться самому себе – я абсолютно ни на что не годен как волшебник, и что моё попадание в Академию – не более чем случайность! Это действительно было так, я это понимал. Но природное чувство упрямства не позволяло сложить лапки и признать поражение.

Если я не останусь в Академии, то не смогу научиться волшебству.

Если не смогу научиться волшебству, то никогда не вернусь домой.

Если я не вернусь домой…

Что именно случится в этом случае я точно не знал, но понимал, что сейчас где-то далеко на Земле моя семья и друзья меня ищут. Им без меня трудно и тяжело. Особенно родителям. И ради них я должен, нет, обязан найти путь домой!