Волшебство обмана

Через минуту он вернулся с неподдельным удивлением на лице и какой-то квадратной теткой в меховом плаще. Из-под полы плаща выглядывала рыжая девчушка с хитрыми лисьими глазками.

— Эта женщина утверждает, что она приехала сюда с проверкой, — растерянно объявил Ратко, не сводя глаз с Чингиса.

— Я не понимаю, — начала сочным голосом гостья, расстегивая пряжку на плаще, чтобы явить миру свою монументальную грудь, обтянутую зеленым платьем, — почему вы мне не верите? Разве к вам так часто заезжают проверяющие?

Теперь уже на Чингиса смотрели все присутствующие.

Не знаю, каким даром обладала эта женщина, но у меня сложилось впечатление, что она прочитала наши мысли.

— Так-так-так, — протянула представительная волшебница, тоже поворачиваясь к Чингису. — А ну-ка иди сюда, мой родненький.

Неведомая сила подняла незадачливого обманщика в воздух и подтянула лицом к женщине.

— Ты хорошо выглядишь, Марьяна, — задушенно просипел Чингис, зависнув на локоть от пола. — Я провожу тебя в комнату Вольги, если позволишь…

— Ну проводи, — милостиво разрешила пришелица, развернувшись обратно к выходу.

Поддельный проверяющий поплыл в воздухе прямо за ней.

— Все в порядке, — сказал он нам, — я ее знаю.

Может быть, у нас и было все в порядке, но уж точно не у него.

— Ирта, жди меня там! — уже из коридора крикнула грозная дама.

Рыжая девчушка замерла посреди столовой, настороженно глядя на нас.

— Снимай шубку, а то жарко станет, — подошла к ней я. — Тебя Ирта зовут? Ты кто?

— Волшебница! — гордо сказала она и вскинула голову, тряхнув гривой непослушных, не забранных в косы волос.

— Где убыль, там и прибыль, — усмехнулся Ратко.

— А что ты умеешь? — поинтересовалась Белоника.

Девочка зажмурилась и вдруг исчезла с того места, где стояла. А затем с легким хлопком появилась вновь.

Буреслав уставился на нее с откровенной ревностью.

Нина пожала плечами. Белоника смущенно улыбнулась.

Ратко захохотал, да так, что стал вытирать внезапно выступившие слезы.

— Пять… жен… как же! — расслышали мы сквозь приступы его смеха. — Ох, не могу, мировой дед!

Говорят, что хорошие истории должны заканчиваться свадьбой. Баронесса Зоненштадтская всегда считала это полной чушью и говорила, что фразу сильно переиначили и у нее со свадеб все только начиналось.

Похоже, что и для иной Лукреции, северной волшебницы, хранительницы реликвария в доме на Калиновой улице, ничего не изменится.

Вот только на этот раз свадьба не была моей собственной, но такое ощущение, что внимания на ней я получу едва ли не больше, чем невеста. Судьба не только вернула меня в пору физического расцвета, но еще и неожиданно оделила тремя весьма специфическими кавалерами. Если бы я была юной девушкой, подобное заявление списывалось бы на чрезмерное самомнение или тщеславие, но нет, поверьте, я знаю, о чем говорю, и пока еще не растеряла умения видеть людей насквозь.

Мы стояли на пологом холме перед древним каменным алтарем. Выщербленная, покрытая зеленоватым мхом плита уже практически срослась с землей и, казалось, лежала здесь с самого сотворения мира. За алтарем возвышались суровые резные лики северных божеств, а над ним раскинул могучие ветви гигантский дуб. Именно здесь проводили все свои важные торжества горожане, здесь соединялись молодые пары, нарекали новорожденных и провожали в последний путь почивших.

Если бы на дворе было лето, то на алтаре лежали бы цветы, но сейчас украшением служили лишь хвойные ветви и маленькие плошки еще не зажженных светильников.

— Что-то не так? — обеспокоенно спросил меня Вольга. Он чуть ли не силком положил мою руку себе на локоть, полностью игнорируя колкие замечания о своей агрессивной галантности.

— Жаль, что свадьбу приходится делать зимой, не так празднично получается, как хотелось бы, — посетовала я.

— А чего не хватает? — спросил Ждан с другой стороны. Он тоже предлагал мне опереться на его руку, но ему я смогла отказать.

Поначалу к новому облику своей дражайшей баронессы вихрастый присматривался весьма недоверчиво. Сложно было мальчишеской душе совместить в единое целое двух таких разных персонажей: пожилую интриганку, в которой он души не чаял, и противную худышку Лану, взявшуюся невесть откуда. В конце концов, преданность даме сердца одержала верх и в одно прекрасное утро целиком и полностью перенеслась на мой обновленный облик. В тот день Ждан вдруг спросил, а не подожду ли я пятнадцать лет, пока он вырастет, и потребовал у Вольги заверения, что почти шестидесятилетняя разница в возрасте для волшебников сущий пустяк. Я смеялась как никогда, но клятвенно пообещала своему рыцарю минимум пятнадцать лет воздерживаться от очередного замужества. Это легкомысленное обещание было неожиданно встречено в штыки присутствовавшим здесь дедом Буреслава. Пришлось прозрачно намекнуть, что в мои планы также не входит становиться кому-либо шестой женой, но все намеки пропали даром.

— Так чего не хватает-то? — требовательно переспросил Ждан, видя, что я отвлеклась на свои мысли.

Будто он может достать то, чего не хватает!

— Красок, — ответила я, — и цветов.