Вопль археоптерикса

Оставалось натянуть другую сторону шланга, и тут мы вернулись к исходной позиции – остыла резинка за полминуты, с кружкой к ней не подберешься, не нагреешь. Что делать? Но немец лег на крыло и еще раз намочил шланг водой, теперь уже почти холодной. Попробовал натянуть – куда там, с его-то куриной хваткой. Показал мне – попробуй. Шланг туго, но пошел. Трубки соединились намертво, вода как смазка сработала.

С крыла спустились в обратном порядке и в молчании. У костра расселись кругом, кипятку налили. В голову мысль пришла – как индейцы с трубкой мира. Пришла и настроение убила – курить хотелось, хоть кричи.

Глава 37

Перевод с немецкого на английский

Два плексигласовых окна, принесенные с «юнкерса», произвели на нашего немца не меньшее впечатление, чем взбучка, заданная радистом. Когда добычу распаковали, по лицу фашиста впервые прошли эмоции. Понятные – его машину-то разобрали. Да, поломанную, да, валявшуюся на пляже, но валявшуюся так, как упала. А вот растаскивание на куски – это приговор, сейчас, в этот момент, приводимый в исполнение.

Немец – немцем, его переживания нас волновать не должны, главная проблема плексиглас с немецкого на английский перевести – окна «юнкерса» к «ланкастеру» приладить. После неудачи со склейкой осколков страшноватым казалось снова в лужу сесть.

– Ты, Алексей, человек опытный, – вздохнул Галюченко. – Стекла новые приспособишь.

Вздохнул он так, что сомнения улеглись сразу. И подкалывать штурмана на тему изготовленного окна, больше похожего на мутноватый студень, в голову не пришло. Не удалось в первый раз – во второй получится, на ошибках учатся, как говорил… не помню, кто говорил.

– Давай, Алексей, соображать, как подгонять иллюминаторы, – огласил я очевидное.

А радист добавил:

– В детстве иногда пластмасски мягкие находил, гнули их в горячей воде. Просто так гнули, играли. Может, пригодится.

Прав Климов, пластмасса плавится, если нагреть, – видел, когда из училища домой в отпуск приезжал. Мои-то на примусе только готовили, а рядом соседский примус стоял, и еще у них электроплитка была. На одной ножке красивая красная спираль, не нарисована, а как бы вылеплена, вроде змеи на медицинской эмблеме. Оказалось, сосед-умелец раздобыл кусок ярко-красного шнура и поставил его вместо старого, для красоты. Плитка нагрелась, пластмассовый шнур расплавился, пробки выгорели вместе с подпробочниками. Зато красота появилась на кухонном приборе.

Так что с обработкой пластмассы у нас хорошо сложилось, аж три специалиста: Алексей – по склейке, Константин – по нагреву и я по украшательству и взаимодействию с электроплитками. Сразу прикинули – слишком выпуклые окошки, надо распрямлять. Радист предлагал в кипяток сунуть, но как? Нужен котел больше, чем окно в «юнкерсе». Не завезли таких в местный магазин.

Пришли с просеки, поужинали. Сидим, первую проблему решаем. Привлекли всех, кроме немца, ему задачу не поставишь – руками махать да картинки рисовать до второго пришествия придется. Разговариваем, чаек чинно попиваем. Рабочее совещание называется. Только Проша не как все, не сидится, в костре палочками ковыряется, сразу двумя, будто китаец в миске с рисом. Выудил камешек и себе в кружку бросил – пар, пузыри.

– Видите! – И улыбка у него до ушей.

– Здорово! – Алексей ближе к нему сидел. – И как на вкус?

– Не поняли ничего, – огорчился физик. – Жидкость можно нагреть и без котла. Калить камни и бросать в воду.

А ведь идея! Командую:

– На первый-второй рассчитайсь! По желанию, кто камни собирать, кто яму для воды рыть.

– Подожди, – встрял хитроумный бортстрелок. – Подожди, капитан, пойдем-ка на просеку.

Вижу, затеял что-то дельное. А Петр Иваныч уже шагает во главе отряда. Подходим к яме, оставшейся от самовыкорчевавшегося комля.

– Дивитесь. – Крестьянин светился от удовольствия.

Действительно, и копать не надо, и носить не много, яма, полная воды, готова. А бортстрелок в сторону пальцем тычет:

– Яму дождем наполнило. Рядом огонь запалим, камни притащим с пляжа, они нагреются.

И дров полно – жги не хочу, сами и нарубили, просеку расчищая. Костер развели пионерский – в небо. Птеродактили носились вокруг как угорелые.

Огонь пылал, мы подбрасывали ветки. Собрались все, фриц тоже притащился, хоть и держался настороженно. Почему нет, не аутодафе же мы для него соорудили, пусть участвует, дрова подкидывает.

Только Алексей делом занялся, привязал одно окно к жердине. Голова у штурмана в порядке. В яму плексиглас засунуть – секунда, а вынимать? Как Иван в «Коньке-Горбунке» в кипяток нырять? Хоть даже и глубина там сантиметров двадцать, все равно добровольцев не нашлось бы.

Через полчаса терпение лопнуло, мы быстренько раскидали еще горевшие поленья. Петр Иванович уперся бревном, толкнул, и нагретые камни полетели в яму. Шипение, пузыри, пар.