Воплощение

— Ты задержалась.

Ухмыльнувшись, Доминик оттолкнулся от своей машины и выпрямился. Руки он держал в передних карманах брюк. Несмотря на тёплую погоду, он по-прежнему носил длинное чёрное пальто.

— Мы решили заехать в магазин. За напитками.

Я удерживала рюкзак одним пальцем за петельку, и он уныло висел рядом с моей ногой. Этот якорь был единственным, что удерживало меня на месте. Моё тело хотело качнуться, подобно маятнику, который движется только в одну сторону: прямо в руки Доминика. Но всё же я оставалась на месте, не шевелясь.

Просто не хотела доставлять ему такого удовольствия.

Его ухмылка стала шире. Конечно же, меня выдавала наша связь. Он наверняка чувствовал, как я тщетно пытаюсь сохранить равнодушный вид, когда на самом деле меня безумно тянет к нему. Этот бой был проигран с самого начала, и мы оба это знали, но я должна была попытаться.

Всё с той же ухмылкой он высунул руки из карманов и двинулся ко мне, пожирая меня глазами на каждом шагу. Глазами, потемневшими от затаённых желаний, казавшимися бездонными на фоне беззвёздного неба, пока их обладатель сокращал расстояние между нами. Моё предательское сердце билось всё сильнее по мере приближения Доминика и взорвалось от счастья, когда он остановился прямо передо мной.

Его рука скользнула на мою талию. Он притянул меня к себе, и я оказалась прижата к его груди. Я взглянула на него из-под ресниц. Его лицо было гладко выбрито и состояло сплошь из жёстких линий, которые словно специально выпирали навстречу лунному свету.

— Снова веселишься без меня, любимая? — Его голос был сладким, как мёд, и обволакивал каждую клеточку моего тела. — У тебя на это было всё лето, разве этого мало?

— Если под весельем ты понимаешь поездку вдоль побережья и охоту на демонов от заката до рассвета, то да. Этого мне хватило сполна.

— Под «этим» я имел в виду твой отдых от меня, — протянул он.

Я облизала губы, и его взгляд тут же опустился на них.

— Этого мне тоже хватило.

Мой голос прозвучал ниже, дыхание затаилось. Слова вылетели из моих уст, словно лёгкие бабочки, которых я не успела поймать.

В ответ я услышала его низкий грудной рык, и моё тело выгнулось к нему, будто примагниченное.

— Ты скучала по мне? — спросил он, поднимая руку к моему лицу и нежно проводя костяшками по щеке.

Он прекрасно знает, что скучала. Я приняла равнодушный вид, не зная, что бесит меня больше: то, что я растекалась лужицей рядом с ним, или то, что он видел это и бессовестно этим пользовался.

— У меня были более важные дела, — ровным тоном произнесла я, стараясь сохранять спокойствие, хотя, по правде говоря, во всём английском словаре не хватит слов, чтобы выразить то, как сильно я скучала по нему.

Каждый день казался мне бессмысленным блужданием в пустыне, борьбой за выживание, постепенным загибанием от жажды и пониманием, что только одно — точнее, один конкретный Воскрешённый — может утолить эту потребность. Но он оставался за пределами досягаемости.

Короче говоря, каждый день был адом.

— Что-то мне подсказывает, ангел, что ты врёшь. — Он наклонился к моему уху, вдохнул запах моей кожи, провёл губами по шее. — Я думаю, ты считала минуты до нашей новой встречи.

Я цокнула языком.

— Ты всегда такой самоуверенный…

— И никогда не теряю дар речи, — промурлыкал он. Мои щёки загорелись.

— Да уж, ты вообще слишком много болтаешь, — отметила я. Как-никак, мы всё ещё стоим на обочине и треплем языками.

— Неужели? — Он вновь наклонился ко мне, прикусывая мочку уха и посылая волну жара до самого живота. — Ты бы хотела заняться чем-то другим?

О да.

— Отвези меня к себе и узнаешь, — предложила я.

— Дразнишься, ангел? — медленно спросил он, шепча напротив моей шеи, которую помечал жаркими поцелуями.

— Нет, — честно призналась я, с трудом удерживаясь на ногах. — Даю разрешение.

— На что? — уточнил он. Его рука скользнула с моей талии вниз, к бедру, исследуя моё тело. Будто бы на мне остался хоть один изгиб, который он не знает.

Я понимала, что играю с огнём, зажигаю спичку рядом с пролитым бензином, но мне было совершенно всё равно. Я могла думать только о тянущем чувстве внутри живота в ответ на каждое его прикосновение, о страстном желании сгореть в его пламени.

— Всё, что захочешь.

Он вскинул голову, издав низкий грудной звук.

— Всё, что захочу?

Я посмотрела ему в глаза, как суккуб на задании.

— Ты меня не расслышал?

Уголок его губ приподнялся.

— Ах, как я скучал по твоему дерзкому язычку.

Я намеренно облизала губы и улыбнулась ему.

— Так докажи это.

Его ноздри раздувались, словно ему с трудом удавалось держать себя в руках.

— Тебе стоит быть осторожнее с тем, что ты говоришь мне, ангел, — предупредил он, вновь проведя тыльной стороной ладони по моей щеке. — Я ведь могу и поймать тебя на слове.

— Прекрасно, — ответила я, игриво прижимаясь к нему всем телом. — Именно на это я и рассчитываю.

Его глаза потемнели до цвета дорогого коньяка, пока он смотрел на меня так, будто представляет всё, что мог бы со мной сделать. Всё, что я позволю ему сделать. И через мгновение он просто выпрямляется и опускает руки.