Воплощение замысла

Командование НОР решило нанести по флангам вклинившейся группировки врага два сходящихся удара, окружить ее и уничтожить. Для этой цели привлекались стрелковая дивизия и две сводные бригады морской пехоты. В разгоревшихся с 22 по 26 сентября, жарких боях 3-я румынская горнострелковая дивизия была почти полностью уничтожена. Она потеряла убитыми, ранеными и пленными до 8 тысяч солдат и офицеров. На новороссийском направлении противник вынужден был перейти к обороне. Не удалось ему использовать в качестве своей военно-морской базы и Новороссийский порт, так как восточный берег Цемесской бухты занимали советские войска. Словом, бои были тяжелые. Доводилось непосредственно участвовать в них и нам, штабистам. Был случай, когда по приказу командующего НОР весь штаб Новороссийской базы, возглавляемый капитаном 3 ранга Н. Я. Сидельниковым, был посажен на грузовик и переброшен к холодильнику, куда прорвались гитлеровцы. Вооруженные автоматами и гранатами, офицеры штаба, разумеется, многого сделать там не смогли и вместе с другими подразделениями откатились к цементным заводам. Решение послать штабников в бой было, безусловно, поспешным и привело к тому, что подразделения базы на некоторое время остались без управления, пока мы не наладили связь с ними с нашего КП.

Героическим защитникам Новороссийска самоотверженно помогало население города. Городской комитет обороны под председательством секретаря горкома партии Н. В. Шурыгина работал рука об руку с Военным советом оборонительного района. За несколько дней горожане возвели на улицах 56 дотов, 900 завалов, 10 баррикад, приспособили под огневые точки фундаменты 110 домов. Рабочие заводов под вражеским огнем наладили производство минометов и боеприпасов к ним, снарядов, гранат, противопехотных и противотанковых мин, создали несколько бронепоездов, сыгравших большую роль в боях на подступах к городу{8}.

В работе штаба важное значение имеет надежная связь. У нас за нее отвечал капитан-лейтенант К. В. Александров. Он с восхищением отзывался о городских связистах. Пока мы пользовались городской телефонной сетью, ее специалисты не оставляли своих постов, многие из них погибли за работой. Сотрудницы телефонного узла трудились, пока здание не было разрушено бомбами.

Сам Александров и его связисты были людьми отважными и изобретательными. Многие наши подразделения сражались в окрестных горах. Связываться мы с ними могли только по радио. Но сигналы маломощных раций не доходили до нас - заслоняли горы. Александров посылал своих радистов, они проникали сквозь вражеские заслоны, укрывались на прилегающих к городу возвышенностях, там своими рациями принимали донесения из подразделений и ретранслировали на наш радиоузел. Система ретрансляции и в последующем часто выручала нас.

О связистах можно сказать еще немало добрых слов. Как-то нарушилась связь с береговой батареей. Николай Пугачев побежал устранять повреждение и увидел вражеских автоматчиков. У Пугачева были винтовка и гранаты. Укрывшись за камнем, он вступил в бой. Пулями и гранатами уничтожил всех девятерых гитлеровцев. Нашел обрыв и восстановил линию{9}.

Но, конечно, самая действенная связь - живое общение.

Мои помощники - А. В. Загребин, А. С. Бархоткин и другие работники морской части штаба оборонительного района - почти все время находились в подразделениях. Они следили за выполнением распоряжений командования, налаживали артиллерийскую поддержку, сами участвовали в решении боевой задачи. В армейских штабах морских офицеров считали своими людьми. Это еще больше способствовало укреплению взаимодействия флотских и сухопутных частей.

На командном пункте оборонительного района почти постоянно находился адмирал И. С. Исаков, заместитель командующего фронтом по морской части. Я каждый вечер докладывал ему о положении в городе. И всегда он умел помочь советом, указанием. Как-то я посетовал на то, что огневая поддержка пехоты артиллерией кораблей иногда непомерно запаздывает. Подводила многоступенчатость управления. Заявки на огонь с указанием конкретных целей поступали от сухопутных частей сначала в штабы их соединений, оттуда в штаб артиллерии армии, тот передавал ее к нам, в морскую часть штаба НОР, а мы уже в штаб флота. Командование флота никогда не отказывало, сейчас же посылало корабли, но, пока те доходили к нам из Поти или Батуми, обстановка менялась, огонь требовался по другим целям. И новая заявка следовала снова по длинной цепочке. Помню, из-за устаревания данных о целях пришлось вовсе отменить стрельбу присланной к нам канонерской лодки "Красная Грузия". А подошедшие к Новороссийску 1 сентября лидер "Харьков" и эсминец "Сообразительный" зря потратили снаряды.

- Что вы предлагаете? - спросил адмирал.

Я высказал мысль, к которой мы пришли в штабе. Лучше, если бы штаб флота по нашим заявкам присылал корабли, а цели для стрельбы они получали уже здесь, на месте.