Воплощения бессмертия. Том 1

Они встретились за ужином, а потом принцесса зажмурилась и качала воду, пока Мима мылся. Если она и подсматривала украдкой, то это не имело значения, поскольку все равно о его физическом состоянии узнавала по мыслям. Девушка только время от времени вспыхивала и продолжала качать насос, а Мима, в свою очередь, не останавливаясь считал наоборот, чтобы выбросить из головы как можно больше собственных мыслей. Он был очень рад, когда все это наконец кончилось.

Они попрощались, и каждый отправился в свои покои. Но не успел Мима войти в комнату, как у него в мозгу раздался крик принцессы. Он бросился на ее половину, откинул полог – в комнатах, естественно, дверей не было – и увидел, что она стоит, зажимая рот маленьким кулачком.

– Здесь что-то было! – закричала девушка.

По ее мыслям Мима увидел, как призрачная, похожая на скелет отвратительная тварь подкрадывается к ней, но пропадает, когда принцесса оборачивается.

– Тут нет людей или каких-то других существ, кроме нас, – напомнил ей Мима. – Мы бы услышали их мысли.

– Я видела его, – настаивала принцесса, и он знал, что она действительно видела… или верила в это.

Из чего следовало, что, возможно, здесь побывал не человек и не животное. Неужели в Замке обитают демоны?

– Демоны! – в ужасе воскликнула девушка.

Но с какой стати подобная нечисть появится в месте, предназначенном для влюбленных?

– Чтобы вынудить их быть вместе, – сказала принцесса.

Конечно же! Тот, кто постарается спать отдельно от другого, очутится в обществе пренеприятнейших потусторонних существ. Малахитовый Восторг явно была крайне обеспокоена; Мима чувствовал это по ее мыслям. Так что же им делать?

– Я не буду обращать на него внимания, – отважно заявила принцесса. Но хотя она искренно намеревалась сделать над собой такое усилие, Мима чувствовал ее глубочайший страх перед демоническими силами. Она не сможет спать.

Долг мужчины – защищать женщину от любой возможной угрозы всеми доступными средствами. Мима понимал, что его меч бессилен против демона, – но разве в этом дело? «Я останусь стоять на страже», – подумал он.

– Я не могу просить тебя об этом, – запротестовала она. Но ей хотелось это сделать, потому что она была по-настоящему напугана.

«Я буду спать около входа, – решил Мима, внося поправку в свое намерение. – В этом нет ничего трудного».

– Как бы я желала поблагодарить тебя, принц Гордость Княжества, – проговорила девушка с явным облегчением. Они оба знали, почему она не может.

– Лучше зови меня Мима, – пропел он.

– Мима – это имя, которое тебе дали в балагане, – догадалась принцесса.

– Там ты встретил женщину, которую любишь.

«Где я был счастлив», – согласился он.

Она легла на свою большую мягкую постель с пуховыми подушками и разноцветными одеялами, а он сел у двери и уснул, как спят воины, готовый к любому внезапному вторжению. Лампу они не погасили, дабы никто не смог прокрасться незамеченным.

Вдруг Мима проснулся и вскочил на ноги. Чудовищный демон крался к постели. Малахитовый Восторг повернулась, увидела его и закричала.

Мима прыгнул, выхватывая меч из ножен, но демон беззвучно просочился сквозь стену и исчез.

Принц подошел к кровати, где лежала Малахитовый Восторг, дрожа от потрясения. Ее чувства представляли собой спутанный клубок отвращения, страха и стыда, поскольку она понимала, что обременяет Миму, несмотря на твердое намерение не причинять ему больше беспокойства.

Он подошел, сел на кровать и обнял ее. «Невинности свойственно страшиться зла», – успокаивающе подумал Мима. Сам он, безусловно, не испытывал никакого страха, разве что омерзение к себе, так как позволил этой твари проникнуть в спальню. Ведь он был на страже, разве нет?

Девушка всхлипывала у него на плече. Но вскоре, почувствовав бесстрашие Мимы, успокоилась.

– Я… я прошу прощения за свою слабость, которая доставляет тебе столько хлопот. Я вовсе не хотела…

«Знаю». В Замке не было места притворству; ее страх был неподдельным, а его бесстрашие – искренним. Их обучали разным вещам.

– Ведь именно это и должен сделать Замок, – сказала она. – Бросить нас друг другу в объятия…

– Здесь нет любви, – ответил Мима. – Так я мог бы держать испуганного ребенка.

Его слова еще пуще смутили принцессу, тем более что она не могла этого отрицать.

– Ну и пусть я буду ребенком, – согласилась она. – Мои слабость и унижение открыты для тебя, и я заслуживаю презрения.

«Ты не выказала презрения, когда я заикался», – напомнил Мима.

– Но с заиканием ты ничего не можешь поделать!

– А ты ничего не можешь поделать с этим.

Девушка помолчала, задумавшись.

– Я не выказала презрения, потому что не чувствовала его, – медленно проговорила принцесса. – Но если бы вдруг почувствовала, то теперь изменила бы свое мнение. Ты смелый мужчина и добрый.

«Я принц. Я такой, каким меня обучили быть».

«Смелости – да, обучили, – подумала она в ответ, – однако не доброте».

«Наилучший правитель тот, кто смягчает правосудие милосердием», – отозвался Мима, вспоминая, чему его учили.

«В тебе милосердие сильнее, нежели ему надлежит быть».