Вопреки вердикту Мойры

– Пап, о чём он говорит? – непонимающе уставилась старшая на родителя.

А самая младшая девочка закрыла глаза, по щекам покатились крупные беззвучные слёзы. Ей снится страшный сон.

– Но. Но. Но. Не пугайся, девочка моя. Поскольку, я человек особенный, то и супруга моя тоже должна соответствовать. Александр, твоя третья. Идеальный вариант, в отличие от двух сестриц.

Марина плюнула на пол:

– Тварина. Жрецом он себя назвал. Ссыкло поганое. Да что ты можешь? Кишка тонка с нашим отцом один на один выйти, так ты отрываешься на слабых, не способных дать тебе отпор! Ну, давай! Ударь меня, а сестру не смей трогать! Ничтожество!!

– Маришка, – простонал отец, – не слушай её! Она напугана, понимаешь?

Алина разревелась громче.

Садист медленно подошёл к старшей сестре, и с ноги ударил её в живот.

– Так я тоже потрясён. Таким грязным ртом. Девушка ведь. Ужасное воспитание.

– Остановись! – крикнула Света, – прошу тебя…

Девочка обратила внимание психа на себя.

– Пожалуйста не мучай никого… Жрец… За что? Что они тебе сделали? Оставь в покое мою семью! Тебе я нужна? Так забери, забери!

Её трясло. Подросток изо всех сил старался не выдавать ужас. Он присел напротив и ласково вытер слёзы, нескончаемым потоком катившихся из больших опухших глаз.

– Пожалуйста… – Света повторяла, глядя в чёрные очки.

– Очень трогательно, девочка моя, но нет. Не желаю делить тебя вообще с кем-либо. Ты моя. Без колебаний уничтожу всякого, кто посмеет даже рядом встать. Запомни, всякого, где бы ты не находилась. Из-за тебя умирают вокруг, если не слушаешься. Никто не должен касаться тебя, кроме меня. Никто не общается с тобой без моего дозволения. Вообще. Не плачь, ну что ты? Это не страшно. Твою сестрицу нужно просто поучить хорошим манерам. Сейчас ты смотришь за моими действиями, дабы запомнить и не повторять ошибок. Сегодня вечер новых правил, новой жизни, любимая.

Света отрывисто покачала головой и получила две пощёчины, вызвавшие новый приступ истерии у сестёр.

– Я беспрекословно подчиняюсь моему мужу. Повтори.

– Не буду, – она плюнула ему в лицо кровью от разбитой нижней губы.

Он со вздохом поднялся.

– Хорошо. Характер – это хорошо. Я не ожидал покорности сразу. Поступим иначе.

Минут 5 он избивал Марину, пока она не перестала кричать. После освободил и бросил на пол, лицом вниз. Девушка пыталась уползти. Изувер сел на неё сверху и вытянул левую руку над её головой. По дому разлетелся душераздирающий вопль. Обе руки Марины Александровны он прибил к полу, громко восклицая о вине Светы, раз старшая страдает от отвратного поведения младшей.

Света сорвала голос от истерики.

– Смотри и слушайся, я тебе сказал, иначе продолжу, – перекрикивал Жрец.

Светлана на всю жизнь запомнит полный боли взгляд старшей сестры. Когда он понял – жертва отключилась, то остановился и достал из сумки сигареты. Мучитель тяжко вздохнул, потом затянулся.

– Всё-таки я немного ошибся. Тебя надо тоже воспитывать. Начнём немедленно. Если хоть один звук вырвется из твоего рта, я убью мать. В её смерти виновата останешься только ты. Поняла?

– Марина права, – дрожащим голосом вторила Светка, – уродец и трус. Что ж ты в маске пришёл? Боишься, запомнят? Найдут?

Вместо ответа он сделал вторую затяжку и прижал бычок к левой руке девочки, чуть ниже локтя. Света выгнулась дугой от боли, зажмурилась. Он выполнит угрозу. Надо терпеть… Ради мамы. Ни единого звука. Так он повторил раза два.

– Ублюдок, я достану тебя! – кричал связанный Александр.

– Молодец, Ласточка моя. Знаешь, ты меня очень сильно обидела. Сигарета так… Ерунда. Ты легко справилась. Условия те же, солнышко. Не думал я, что у тебя настолько грязный язык. Ну да, жила-то с кем? Я всё исправлю… Всё исправлю…

Мужчина за волосы оттянул голову подростка влево и достал нож.

– Нет! – захрипел отец, – нет! Не смей!

Алина и Мария наперебой умоляли оставить в покое девочку и убить их.

Он хохотнул.

– Сколько мучениц сразу нашлось. До вас дойдёт очередь. Не беспокойтесь.

Под линией челюсти, последовательно, появились три глубоких длинных пореза. Издеваясь, он с возбуждением наблюдал крепкое сжатие девичьих челюстей, как глаза опухли от слёз, она сжала, до белых костяшек, ручки стула. Жрец кровь не останавливал, он не задел ничего важного. Голова Светы обессиленно упала на грудь. Садист опять присел напротив, не без удовольствия, поглаживал её по волосам, взмокшему лбу.

– Вот, видишь, оказывается не сложно выполнять мои просьбы, Ласточка, верно?

Вдруг руки с головы переместились к плечам, коснулись груди, а губы оставили цепочку поцелуев от щеки до ран на шее. Она вскрикнула – Жрец впился зубами в порезы, слизывая красные ручейки.

– Даже кровь сладкая. Хочу тебя… Но не сейчас, – зашептал он ей на ухо, – сам себе не прощу, если возьму тебя до нашей свадьбы. Традиция семьи – приводить невесту к алтарю невинной, с особыми метками на руках. Не смею пренебрегать. Помни, я следил за тобой.