Вопреки всем запретам (СИ)

— Я не убегаю Рома, я спасаю свою жизнь от избалованного маленького мальчика, у которого слишком быстро забрали понравившуюся игрушку. Если бы ты любил меня, Рома, ты бы поступил как мужчина, а не предлагал позорные вторые, запасные роли, — горько усмехнувшись говорю я и замечаю, как заходят желваки на его скулах, как сильно со злостью, он сжимает мое запястье.

— Ты не понимаешь, о чем просишь, я…я не могу, — он бросает мою руку и сжимает руками голову. Пользуясь передышкой, мгновенно выскакиваю из машины. Но сделав всего несколько шагов, разворачиваюсь. Он больше не смотрит на меня, когда срываясь с места, уезжает, оставляя меня одиноко стоять на пустынной улице.

Всю неделю я словно актер из массовки сериала «Ходячие мертвецы» брожу по институту от кабинета к кабинету. Нет ни сил, ни желания делать что бы то ни было. Сашка и Кирилл как истинные друзья пытаются делать вид что все у меня в порядке. Но к концу недели их терпению приходит конец и перед последней парой четверга они радуют меня новостью, что завтрашним вечером мы все дружно идем в бар на выступления ребят. Предугадывая мой дезертирский ответ, Кирилл заявляет, что если я откажусь, они завалятся всей компанией в мой двор, и будут горланить песни под окном всю ночь. Я знаю этих гавриков, они могут. Так что выбора особо нет.

На следующий день, на большой перемене, не испытывая ни малейшего желания идти на обед, выхожу в институтский двор. Хочется просто постоять в одиночестве и не строить из себя жизнерадостного дебила. Присев на самую дальнюю лавочку и натянув поглубже капюшон, врубаю на всю музыку. Настолько глубоко ухожу в себя, что не сразу замечаю присевшего рядом человека. Только когда мужская рука вытягивает наушник, поднимаю удивленные глаза и чуть ли не подскакиваю на месте, узнав в нем Женю. Нашего Джека Потрошителя.

— Будешь? — протягивая мне сигарету, с хмурым выражением лица, он присаживается рядом. Я смотрю на сигарету, на руку, запястье которой украшает тату, поверх грубого шрама и в конце концов, принимаю подарок.

— Эмм… наркота? — выглядываю из-под капюшона и удивляюсь тому, насколько красивые, оказывается, у него глаза. Омуты…голубые омуты. Я ведь никогда не подходила к нему так близко. В ответ на мой вопрос, Джек хмыкает и отрицательно качает головой.

— Если хочешь могу найти, — смеется он, но встретив мой испуганный взгляд, спешит успокоить меня.

— Подумал, что тебе не помешает…

— Я так плохо выгляжу? — прикуривая сигарету удивляюсь я, издавая нервный смешок.

— Да в общем то ничего. Если не брать во внимание того, что ты последнюю неделю ходишь с таким видом, словно перепробовала все методы суицида, но все равно жива…

С удивлением для себя замечаю, что смеюсь впервые с дня рождения Ромы. Удивительно, как непредсказуема эта жизнь…

— Вот такой я суицидник-неудачник.

— Крутые кроссы, чей автограф? — опустив взгляд вниз, говорит он.

— Честер, Линкин парк, — слегка улыбнувшись он одобряюще кивает головой и отворачивается в сторону.

— Так, кто тот негодяй? — через несколько секунд спрашивает он.

— Какой негодяй? — затягиваюсь сигаретой и с удовольствием выпускаю кольца дыма в небо.

— Который тебя бросил…у вас девчонок всегда одна и та же беда… — говорит Джек с таким видом, будто бы диссертацию защитил на тему психологии женщин.

— Вообще то я его бросила…фактически, — нервный смешок и снова это надоевшее уже чувство опустошенности, нехватки при воспоминании о нем.

— Странная ты, чего рыдаешь тогда, — скрестив перед собой руки, он откидывается на спинку лавочки, устремляя взгляд в небо.

— И ты мне про странности говоришь…, – потушив сигарету, выбрасываю ее в рядом стоящую урну. Курю второй раз в жизни, наверное и не стоит больше…Несколько минут мы сидим в тишине. И тишина эта не давящая или неловкая, тишина правильная, комфортная. Он смотрит в небо, я себе под ноги. Мы абсолютно разные, не похожие ни в чем…но именно после странного разговора с ним, я чувствую, как ко мне возвращаются силы, желание жить дальше.

— Кстати, — вдруг резко поворачиваюсь к нему я, осмелев вконец.

— Задаюсь вопросом не первый год, и раз уж ты сегодня добрый и не собираешься меня убивать…почему ты всегда один?

Джек, видимо успевший к этому моменту задремать, поворачивается, смотря на меня осоловевшими глазами. Потом резко хмуриться и грустно улыбается.

— Так проще.

Вот и весь его ответ. Да уж, похоже разговорчивое настроение подошло к концу.

— Откуда шрам? — указываю на его руку, на запястье которой и заметила его.

— Вот об этом я и говорю, — он вскакивает с лавочки и не оборачиваясь говорит мне перед тем как уйти.

— Ни с кем не общаешься — никто не достает дебильными вопросами.

— Спасибо, — бурчу я ему в догонку. Вот и пойми его: толи обиделся, толи манеры у него такие.