Вопрос крови

— Через Ли. Он сказал, что навещает Роберта. И я попросил его когда-нибудь взять меня с собой.

— А после стали навещать его и один?

Ребусу вспомнились записи в журнале посетителей.

— Да. Он интересный парень. Мы вроде как подружились с ним, — Он взглянул на Шивон. — Хотите посидеть за штурвалом, пока я болтаю с вашим коллегой?

— Страшновато.

— Ну, в другой раз. Думаю, вам понравится. — Он подмигнул ей и вновь обратился к Ребусу: — Армия не слишком-то жалует ветеранов, как вы считаете?

— Не знаю. Когда переходишь на гражданку, теперь пособие платят. В мое время этого не было.

— Очень большой процент распавшихся браков, психических расстройств. Среди ветеранов Фолклендов руки на себя наложило больше, чем было убито за время самой операции. И среди бродяг тоже много ветеранов попадается.

— А с другой стороны, — заметил Ребус, — ОЛП сейчас в цене. Можно продать издателю свои мемуары, устроиться в качестве телохранителя. Насколько я слышал, во всех четырех эскадрах ОЛП сейчас не хватает людей. Покидают ряды. А процент самоубийц в ОЛП ниже, чем в целом по армии.

Бримсон, казалось, не слушал:

— Несколько лет тому назад один парень выпрыгнул из самолета… может быть, слыхали. Награжден КМО.

— Королевской медалью за отвагу, — объяснил Ребус, обращаясь к Шивон.

— Пытался зарезать жену, считая, что она хочет убить его. Жесточайшая депрессия… Не выдержал и пустился в свободный полет, простите за каламбур.

— Бывает, — сказал Ребус. Он вспомнил книгу, которую видел в квартире у Хердмана, ту, из которой выпала фотография Тири.

— Бывает, и нередко, — продолжал Бримсон. — Капеллан ОЛП, принимавший участие в осаде иранского посольства, потом тоже покончил самоубийством. Другой бывший ОЛП застрелил свою девушку из пистолета, привезенного с войны в Заливе.

— И нечто подобное случилось с Ли Хердманом, не правда ли? — заметила Шивон.

— Похоже, что так, — согласился Бримсон.

— Но зачем было выбирать школу? — продолжал Ребус. — Вы ведь бывали на его вечеринках, мистер Бримсон, да?

— Он знал в них толк.

— И там всегда ошивались подростки. Бримсон повернулся к Ребусу:

— Это вопрос или сопутствующее замечание?

— Наркотики там имели хождение?

Казалось, Бримсон полностью поглощен наблюдением за приборами:

— Может быть, чуточку марихуаны и было.

— А посильнее ничего не водилось?

— Это все, что я видел.

— Ответ уклончивый. Вам приходилось слышать, что Ли Хердман промышлял наркотиками?

— Нет.

— Или же занимался контрабандой? Бримсон бросил взгляд на Шивон:

— Мне что, адвоката вызвать?

Она ободряюще улыбнулась ему.

— Я думаю, инспектор задает эти вопросы просто для поддержания разговора. — И она обернулась к Ребусу: — Ведь так? — Глазами она всячески показывала Ребусу, что надо спустить на тормозах.

— Так, — отвечал Ребус. — Я просто болтаю, и все.

Он старался не вспоминать часы бессонницы, саднящие руки, смерть Энди Каллиса. Вместо этого он сконцентрировался на виде из окна, на меняющихся картинах пейзажа. Скоро они полетят над Глазго, а потом через Ферт-оф-Клайд, к Бьюту и Кинтайру.

— Значит, вы никогда не связывали Ли Хердмана с наркотиками? — спросил он.

— Я никогда не видел у него ничего сильнее марихуаны.

— Это не совсем ответ на мой вопрос. Что вы скажете на то, что на борту одного из катеров Хердмана были найдены наркотики?

— Скажу, что это не мое дело. Ли был моим другом, инспектор. Не ждите, что я стану подыгрывать вам, какую бы игру вы ни затеяли.

— Некоторые из моих коллег полагают, что Ли занимался контрабандой кокаина и экстази в нашу страну.

— Да мне все равно, что там думают ваши коллеги, — пробормотал Бримсон, после чего наступило молчание.

— Я видела вашу машину на Кокберн-стрит на той неделе, — сказала Шивон, пытаясь переменить тему разговора. — Как раз после моего посещения Тернхауса и встречи с вами.

— Возможно, я заезжал в банк.

— К тому времени банки были уже закрыты.

Бримсон задумался.

— Кокберн-стрит? — Потом он кивнул, словно уверившись в чем-то. — У меня там приятели лавочку содержат. Думаю, я к ним заезжал.

— Что за лавочка?

Он взглянул на нее:

— Собственно, это не лавочка. Солярий.

— Владелица Шарлотта Коттер? — Бримсон казался ошарашенным. — Мы беседовали с ее дочерью. Она ведь в Порт-Эдгаре учится.

— Правильно, — подтвердил Бримсон. Он летел в наушниках, один из которых был отодвинут от уха. Но теперь он поправил его и приблизил ко рту микрофон.

— Давай, диспетчер, — сказал он и стал слушать дежурного диспетчера аэропорта Глазго, какой коридор избрать, чтобы избежать столкновения.

Ребус уставился в затылок Бримсона, думая о том, что Тири не называла его другом семьи и говорила о нем так, будто он не очень-то ей нравился.

«Сессна» круто накренилась. Ребус насилу удержался, чтобы не стиснуть ручки кресла. Минутой позже они были над Гриноком, потом перелетели узкую полосу воды, отделявшую его от Дануна. Пейзаж внизу стал менее обжитым — больше леса, меньше поселений. Они пересекли Лох-Файн и теперь были над заливом Джуры. Ветер моментально усилился, и самолет затрясло.