Вопрос смерти и жизни

«Так что, – говорю я себе, – хватит ныть. Почему ты преувеличиваешь свое отчаяние, Ирв? Это мольба о помощи? Или ты все еще пытаешься показать Мэрилин, как сильно ее любишь? Ей-богу, она уже это знает. От твоей печали ей только хуже». – «Да, да, – отвечаю я сам себе. – Я знаю, она не хочет, чтобы я впал в отчаяние, она хочет, чтобы я был счастлив. Она не хочет, чтобы я умер вместе с ней. Я не должен показывать свою боль. Пора взять себя в руки».

Повидать Мэрилин приходит столько друзей и знакомых, что я вынужден взять на себя обязанности хронометриста. Чтобы она не переутомилась, я стараюсь ограничивать визиты тридцатью минутами. Посетителей так много, что недавно моя дочь создала специальный сайт, на котором друзья Мэрилин могут узнать последние новости о ее состоянии.

Мэрилин не сдает позиций. Когда к нам на ужин приходят друзья, я не устаю ею восхищаться: она ведет оживленную беседу, искренне интересуется их жизнью и всячески старается, чтобы всем было весело. Я много работал со студентами и пациентами, но ее социальные навыки не имеют себе равных. Дети часто нас навещают и иногда остаются на ночь. Я всегда радуюсь их приезду: мы дискутируем, играем в шахматы или пинокль.

Но как бы я ни любил наших детей, я очень дорожу вечерами, которые мне удается провести наедине с Мэрилин. В течение нескольких месяцев я нес полную ответственность за наше питание: желудок Мэрилин чрезвычайно чувствителен, и каждый день она ест одну и ту же простую пищу – куриный бульон с рисом и морковью. Я готовлю себе простой ужин или заказываю из ресторана. Потом мы смотрим по телевизору новости: всякий раз Мэрилин говорит, что мечтает дожить до того счастливого дня, когда Трампу будет объявлен импичмент. После новостей мы часто смотрим какой-нибудь фильм. Правда, выбрать его – нелегкая задача, потому что у Мэрилин слишком хорошая память и пересматривать картины она не любит. Обычно мы смотрим только половину фильма, а вторую оставляем на следующий день.

Сегодня после ужина мы с удовольствием смотрим фильм «Мышьяк и старые кружева» с Кэри Грантом и Рэймондом Мэсси. Мы держимся за руки. Я не могу не прикасаться к ней. Отвернувшись от экрана, я с изумлением смотрю на Мэрилин и думаю о том, как мало у нас осталось времени. Я знаю… мы знаем… что она скоро умрет, скорее всего в течение ближайших четырех недель. Это кажется сюрреалистичным. Мы просто ждем, когда множественная миелома разрушит ее улыбку и тело. Я боюсь за нее и поражаюсь ее спокойствию и мужеству. Я ни разу не слышал, чтобы она говорила, что напугана или обескуражена своей болезнью.

Лично я прекрасно осознаю, что старею. Я часто путаюсь в расписании и смотрю не на ту страницу в своем ежедневнике. Например, сегодня я ждал, что пациентка придет в три, а она пришла в четыре. Я думал, что у нас запланирована конференция в Zoom

, а она явилась лично. Я чувствую, что начинаю сдавать. Я чувствую себя беспомощным. За одним исключением: когда я консультирую, я будто вновь становлюсь прежним. Мне кажется, что каждому пациенту я даю нечто ценное, пусть даже у нас был всего один сеанс.

Мое чувство равновесия, моя способность ходить и моя память быстро ухудшаются. И вот теперь я впервые начинаю сомневаться, смогу ли я жить в этом доме один, без Мэрилин. Как жаль, что мы не можем умереть вместе. Где и как я буду жить, как я недавно узнал, наши дети обсуждают уже давно. На днях моя дочь Ив сказала, что хочет поменять газовую плиту на электрическую: она боится, что я случайно оставлю горелки включенными и сожгу дом. Мне не понравилось, что она обращалась со мной как с ребенком и принимала решения относительно моей кухни, но какая-то часть меня была с ней согласна. Когда она и все остальные мои дети говорят, что я не должен оставаться в доме один, я раздражаюсь и ощетиниваюсь – но не слишком сильно, потому что они правы. Проблема не в одиночестве, а в безопасности.

Я не заглядывал так глубоко в свое будущее и всерьез не думал о том, чтобы нанять кого-то жить со мной. Думаю, я воздерживаюсь от размышлений об этом, потому что считаю это предательством по отношению к Мэрилин. Я поговорил об этом с друзьями, и все они поддерживают мое желание остаться в доме, который я так люблю. Я жил и работал в этом районе много десятилетий, я окружен семьей и друзьями. В настоящее время я полон решимости остаться в своем доме. Я говорю себе, что благодаря моим друзьям и детям у меня будет компания три вечера в неделю, а остальное время я охотно побуду один.