– Дык это… старосту нашего… пришибло. А евонная жинка очень уж злая баба! Кстати, это она виноватая в наших несчастиях! По ее вине лекарка нас прокляла!
– Это как? – удивился Илар. – Я ведь слышал, что староста лекарку прогнал, да еще и высек? При чем тут его жена?
– Лекарка статная баба была. Ну, староста на нее и загляделся. Говорят, предлагал бабу свою прогнать, а заместо нее лекарку-то и взять! А баба-то возьми и подслушай! Только лекарка ему отказала, да еще и надсмеялась. Баба евонная ему простила, куды ж ей деваться-то? А староста злобу затаил на лекарку. Ударил ее кнутом, прогнал из села! Та и ушла, и пожелала нам беды! Вот такая вот беда.
– Опять ничего не пойму! Мне сказали, что она лечила жену старосты от какой-то болезни! И едва ее спасла! А ты говоришь – загляделся!
– Да мало ли что в селе говорят-то?! – хмыкнул мужчина. – Только я знаю все доподлинно: лечила она евонную бабу от бесплодия, а что-то пошло не так, и та чуть не померла. Вот и был повод прогнать лекарку! Староста у нас был крутенек, вначале делал, а потом думал… земля ему пухом! Вот и нажил неприятностей! Сильный мужик был, вот так всех держал!
Мужчина сжал кулак размером с полголовы Илара, показывая, как староста держал деревню, и колдун невольно поежился, представляя, как такой «плод» устремляется к его голове. И тут же дал себе зарок – научиться драться, как когда-то хотел отец! А то и правда не отобьешься, когда такой вот тип решит, что настал момент врезать по башке заезжему мерзкому колдунишке.
Если верить Иссильмарону, человек, владеющий боевыми искусствами, может отбиться от толпы необученных силачей. Главное, знать, куда ударить и с какой силой.
– Но токо речь не о старосте и евонной бабе. Опчество хочет, чтобы вы расколдовали наших баб. Мы виноваты, что вас ругали, но это все злая баба науськивала… дык мы ее приструним! Теперича старосты нет, заслонить ее некому, так что… Обещаемся вас не трогать, кормить-поить! А если уж приспичит бабу… старостиха все равно одна… мы дак не против! А остальных не надо, ага… Расколдуете?
– Обязательно расколдуем! После того как покончим с заклятием лекарки! – уверенно заверил Илар, подумав, что, во-первых, он не уверен, что женщин удастся расколдовать, во-вторых, не уверен, что возможно нейтрализовать заклятие! И, честно сказать, плевать на это заклятие с высокого крыльца! Даже мысль о том, что обнищавшие крестьяне снова выйдут грабить на большак, его ничуть не смущала, – да пропади они все пропадом! Ну так надоели, так надоели, что… тьфу, в общем и целом!
– Обещаетесь? – мужчина вытер лоб запястьем, а с носа у него слетела большая мутная капля пота, едва не плюхнувшись на штаны Илару. Колдун незаметно попятился назад и отвернул лицо в сторону – от собеседника попахивало, и не только по́том. Селяне не заботились о сохранности зубов…
– Пришлите к нам кухарку, пусть приготовит поесть! – попросил Илар и, когда мужчина задумчиво нахмурил брови, тут же добавил: – Не собираюсь я с ней ничего делать! У меня жена есть! Притом красивая! Зачем мне ваши жены или дочери?! У меня супруга колдунья, она так проклянет за измену, что проклятие вашей лекарки покажется просто смешным!
– Точно, господин? – недоверчиво переспросил мужчина. – Наши бабы так-то красивые… спортишь какую – мужики-то осердятся!
– Не буду я никого «спорчивать», есть хочу! – устало вздохнул Илар. – Все, хватит болтать! Колдовством займемся завтра. А сегодня… кухарку давай, демоны тебя задери! И скажи этим придуркам, чтобы валили отсюда и не раздражали! Не то…
Что именно «не то», мужчина выяснять не стал. Тяжело топая по ступеням, скатился по лестнице и пошел к толпе мужчин, парней и подростков, продолжавших высоконаучный спор об эффективных методах искоренения колдунов. Доводов у них явно не хватало, и человек десять уже сражались на кулаках, размазывая кровь по конопатым лицам.
Илар же вернулся в дом, мечтая прилечь на лежанку и поспать – хотя бы пару часов до обеда. Он был вымотан донельзя, колдовство – это вам не муху прибить, это все равно как разгрузить телегу с дровами… наверное. Илар телеги не разгружал, потому уверенным в своем утверждении быть не мог.
Через минуту он уже лежал на топчане, закрыв голову подушкой и стараясь не слышать бормотание старого колдуна и шепот Дарана. Через пять минут уже спал, глубоко, крепко, как спят младенцы, не отягощенные угрызениями совести. Да и чего ему было совеститься? Если только похотливых мыслей? Так за мысли вроде не судят? Или все-таки судят?
– Илар, проснись! Вставай! Да проснись же!