Вор

«Сейчас!.. Сейчас!.. Как только подойдет брать лису, так и вдарю в „него“ из ружья… Так и шарахну… Сейчас… Сейчас… Вот… Вот…»

Медленно поднимал ружье и вдруг резко опустил его; вытаращив глаза, прилип к снеговой грядке.

«Прошка!.. Сын!.. Быть не может?!.. Нет, он… Его шапка, рысья… Как же так?.. Постой…» — бились в голове мысли.

А Прошка уже совсем вылез из-за кустов и, оглядываясь по сторонам, шел к лисе.

«Да што же это?!. Неужто Прошка?»

Не верит своим глазам Савелий, оглушило его, как громом.

«Да зачем же Прошке лиса? — Ничего худого раньше не замечал он в сыне, — парнишка работящий, смышленый… А тут вона что!.. Как же это?»

Страшная досада охватила Савелия.

«Ох, уж и задам я ему сейчас!.. Ох, уж и узнает он!.. Вор!.. Ах, чортов сват, у отца воровать!»

А Прошка, ничего не подозревая, подходил к лисе. Подошел, осмотрелся вокруг и нагнулся, чтобы взять ее.

Не выдержал Савелий, вскочил во весь рост в своей яме и крикнул во весь голос:

— Стой!.. Стой, подлец!.. Стой!.. Я те!..

Прошка замер на мгновение, потом быстро повернул лыжи и, насколько хватало сил, побежал между редкими кустами.

Савелий торопливо выбросил из ямы лыжи, вылез сам, всунул в ремешки лыж ноги и бросился за ним.

За низкими кустами видно, как Прошка бежал, направляясь на чистое место к оврагу.

— Стой, стервец!.. Стой!.. Убью!.. — орал ему вслед отец.

Но Прошка только ниже нагибался и прибавлял ходу.

«Ах, подлец!.. Подожди!.. — мысленно свирепствовал Савелий. — Подо-жди!.. Я те…»

И опять орал:

— Стой, тебе говорят!.. Сто-о… о…

Выбежав из кустов, Савелий увидал, что расстояние между ним и сыном заметно сокращается.

«Нагоню… Нагоню… А все-таки хлестко, сукин сын, на лыжах ходит… Замучил, стервец…»

Развязал кушак, бросил его на снег, распахнул полушубок и продолжал бежать. Оба быстро перемахнули поле и приближались к оврагу. Савелий был от сына шагах в тридцати. Подбежав к оврагу, Прошка, не думая, махнул вниз. «Свернулся, — подумал Савелий. — Еще шею, подлец, сломает.»

Но, нагнувшись с берега вниз, увидал, что сын благополучно съехал с крутого спуска и бежит по дну оврага. Забрав несколько наискось, Савелий тоже полетел в овраг. Прошка был в десяти шагах; видно было, что он напрягает последние силы, чтобы убежать от отца. На другой берег не поднимается, — боится: сил не хватит. Савелий, молча, прилагая все усилия, шаг за шагом настигал сына. Забрал несколько влево от его следа и, быстро поровнявшись с ним и широко размахнувшись, ударил Прошку по затылку. Прошка кубарем покатился в снег и тут же сделал попытку встать, но Савелий насел на него. Левой рукой схватил за шиворот, а правой, сбив шапку, вцепился в Прошкины волосы. Мотал из стороны в сторону его голову и приговаривал:

— Вот тебе!.. Вот тебе, сукин сын!.. Вот тебе, стервец!.. Будешь помнить, как у отца лис воровать… Вот!.. Вот!.. Вот!..

Прошка катался по снегу и визжал пронзительным голосом:

— Тя… я-я!..Тять!.. Ой!.. Не буду!.. Пу-сти!..

— Врешь, паршивец… Я тебя выучу… Вррешь!..

— Тятька, дай сказать… Ой!.. Тя… я… я!.. Наконец Прошке удалось выскользнуть из отцовских рук. Он откатился от него и, вскочив, побежал в сторону, увязая в снегу.

— Стой!.. Стой, тебе говорят!..

Но Прошка не останавливался.

— Стой, Прошка! Стой. Больше не трону. Отбежав шагов на пятнадцать, Прошка остановился.

— Не буду бить, постой… скажи ты мне на милость, — зачем ты у отца лис крал?.. А?..

Прошка молчал, всхлипывая.

— Ну?

— Ружь… Ружье хотел ку… ку-пить…

— Што-о?

— Ружь… Ружье.

Обрадовался в душе Савелий, думая: «Вон на что парень лис-то крал… Ах, жулик!.. Не на что-нибудь плохое, а на ружье… Ах, он!..» А вслух сказал, сурово нахмурившись:

— А рази это дело — воровать? Да еще у отца. Ты бы так просил, а то на-ко!..

— Я просил, да ты не по… ку… па-ал.

— Не покупал! Мал был ты… Да… Мал… — и неожиданно добавил: — вот теперь куплю.

— Вре-ешь? — не поверил Прошка.

— Сказано куплю — значит куплю. Ну, иди сюда.

— А бить не будешь?

— Не буду. Иди.

— Побожись.

— Иди, говорят тебе! — крикнул Савелий, и Прошка медленно начал приближаться к отцу, искоса недоверчиво посматривая на него. Шагах в трех остановился.

— Значит, и ту лису ты упер?

— Я… я… я…

— Где ж она?

— Ободрал.

— А шкура?

— На дворе за дровами, за… запихал.

— За дровами?… Уж не ты ли и лыжи мои туда засунул… Постой… Да ведь это за тобой я вчера гнался… А?

Прошка фыркнул и утер рукавом нос.

— Ах, стервец… Еще ржешь над отцом-то.

И, подойдя к сыну, дал ему подзатыльник, но уже без злобы, а так, чтобы уважение к отцу имел.

Прошка почувствовал это, улыбнулся и, все еще всхлипывая, потихоньку спросил:

— А ружье… взаправду, купишь?

— Сказано — куплю. Ну, надевай лыжи, пойдем за лисой. Ружье там у меня в снегу, да кушак бросил — тебя, стервеца, догонял.

Не спеша начал подниматься Савелий по берегу оврага в «Пролаз», а Прошка шел за ним следом. Шел и улыбался, думая о том как он с отцом за охотой ходить будет — не так, а с ружьем, со «своим» ружьем.

А Савелий бурчал в бороду:

— Куплю парню берданку, пусть по отцовской дороге идет. Дело-то ладнее будет. А то, на-ко что задумал. Ах, шельма!