Вор

Она бежала по мостовой, в ботиночках хлюпала вода. Лика чувствовала, как дождь барабанит по ткани плаща. То ли от холода, то ли от азарта даже задышал нос и перестало болеть горло. Миновав храм, она прижалась к стене ближайшего дома.

На помосте стояла вся правящая семья: и братья отца города, и сам Стефан, и рейна с маленьким безымянным принцем.

«Где же Севир?»

Лика попыталась рассмотреть среди горожан своих родителей, но не смогла, так как все были одеты одинаково: в чёрное и белое. Чтобы случайно не попасться на глаза родным, Лика обошла толпу по кругу и встала под навес овощной лавки. Отсюда было хорошо видно помост, и дождь с ветром совсем не мешали. Рядом, в переулке, послышались чьи-то сердитые голоса, но как только на помост вышел принц Севир, Лика тут же выкинула их из головы.

«Сейчас богиня примет клятву нового принца третьей ветви!»

Всё казалось каким-то невероятным. Сверкали молнии, хранитель веры призывал всех к вниманию, а сердце Лики трепетало.

Принц преклонил колено.

Все замерли. Севир начал говорить, но в небе снова загремело, аж земля дрогнула. А принц замолчал.

Лика теребила накидку, борясь с желанием спрятаться в лавке, но понимала, что оттуда ничего не увидит и не услышит. А принц всё молчал. Лика задержала дыхание, насколько могла, но не выдержала и задышала часто-часто. Стемнело – туча окончательно закрыла собой весь свет. Люди слились в единое чёрное пятно. И очутившийся среди этого мрака мальчик не мог вымолвить ни слова.

«Как же ему страшно и больно!»

Лике стало жаль юного принца. Но что она могла сделать? Крикнуть ему, чтобы не боялся? Тогда бы её все увидели. Да и разве можно было что-то кричать в такой момент?

И тогда Лика призвала свою сверкающую шкатулку и подняла над головой так высоко, как смогла, даже на цыпочки встала.

«Вот бы сейчас шкатулка открылась!» – успела подумать Лика, как вдруг мрак пронзил звонкий, уверенный голос принца:

– Под взором Двуликой клянусь править!..

Лика еле сдержала смех. У неё получилось! У него получилось! Она высоко держала шкатулку до конца клятвы, а когда люди зааплодировали, спрятала её обратно в пустоту.

«Я всё сделала правильно», – Лика улыбнулась и, увидев, что церемония подошла к концу, набросила капюшон и свернула в переулок, чтобы побыстрее оказаться дома.

Вдруг кто-то схватил Лику за плечи и утащил в темноту. Мужская ладонь зажала рот, оборвав едва вырвавшийся крик. Лика брыкалась как могла, а похитившие её люди ругались между собой.

– Отпусти, бестолочь!

– Ага, чтоб она убежала!

– Нельзя, чтобы она испугалась!

– Она уже напугана, болван! Зря мы это затеяли!

– Поздно назад воротить! Второго шанса у нас не будет. Да отпусти ты её, поставь на землю! Вот так.

Грязная лапища убралась с лица, и Лика завизжала. Ей тут же снова заткнули рот. Она бы могла укусить похитителя, но побрезговала: пахло от кожи человека так, что Лику чуть не стошнило.

– Молчи! Тихо! Эй, слышь, мы тебя не обидим, честное слово! Только выслушай, да не вертись ты, эй!

С Лики сдёрнули капюшон, и она наконец разглядела похитителей. Двое безымянных нищих мужчин и женщина. Она была наречённой и выглядела получше.

– Ты Лика Пейран, бесценная Илассета, – сказала женщина. – Я столько времени пыталась связаться с тобой! Но проще пробить головой каменную стену. Пришлось просить этих бедолаг о помощи. Будешь визжать, и мы уведём тебя подальше в лес. Поняла? Ну, болван, дай ей сказать!

– Что вам надо? – Лика попыталась крикнуть, но голос подвёл её, и получился болезненный хрип.

Женщина красноречиво призвала шкатулку и сунула девочке под нос.

– Открой. Пожалуйста, я прошу, видишь? Не требую. Я тебе заплачу. Вот, – она кивнула на мешочек на поясе. – Там немного, столько твой отец тратит на жалование уборщицы ягод, но и дело бесценных нетрудное. Просто прикоснись к шкатулке. Ну?

– Я открою, только отпустите, – задрожав от страха, сказала Лика.

В глазах женщины появился жадный блеск. Она сунула шкатулку в руки девочки и застыла в предвкушении долгожданного чуда.

Лика едва стояла на ногах. Коленки тряслись. Ей ещё никогда не было так страшно.

«Это не должно происходить так!»

– Ну же! Открывай! – поторопила женщина.

– А я говорил, их нельзя заставить!

– Заткнись! Открывай! Сейчас же! – голос женщины сорвался на визг.

Всё внутри Лики сопротивлялось приказу.

«Неправильно, не так, не сейчас, не здесь!»

– Выходит, правду люди говорят, – прошипела женщина, и в её руке появился нож, – никакая ты не бесценная! Это всё враки, да-да, я слышала, отец города просто хотел поднять репутацию Илассета. Да? Отвечай!

– Э! Нож убрала! Живо!

Один из мужчин достал из-за пояса дубинку, пока второй продолжал держать Лику.

– Ты не видишь?! Она не бесценная! – рявкнула женщина.

Шкатулка испарилась из пальцев Лики.

– Бесценных нельзя заставить открыть шкатулку, – повторил бродяга. – Только попросить. Эй, милая девочка, милая бесценная, будь добра, пожалуйста, награди меня с братом именами, любыми. И мы выведем тебя отсюда невредимой, а? Что скажешь?