Вор черной масти

- У нас есть только один выход. Вернуться в Усть-Неру, - предложил Матвей, затягиваясь самокруткой.

- Приказа покидать лагерь не было, - напомнил Зорин.

- Да кто же этот приказ нам сможет передать? - спросил Матвей. - Если мы отрезаны от всего мира?!

- Не дойдем! - возразил майор. - С нашим запасом и пайкой, которая у нас имеется на человека, никто живой не дойдет.

- Значит, помирать тут будем? - уныло послышалось из темноты барака.

- Самолет ждать, - поправил Зорин.

- А если самолет не прилетит? - послышался вопрос.

- Тогда,... - Зорин махнул рукой и, не договорив, вышел из барака. Было и так все понятно.

08 января 1950 года. 07 часов 29 минут по местному времени.

Колымский лагерь.

***

Потянулись тяжелые дни ожидания. Сначала люди радовались, что их не гоняют на работу, и они проводят дни в тепле. Отсыпались и отдыхали. Но всех постоянно донимал голод и люди как-то притихли, приуныли. На пятый день начались ссоры. Никто не хотел идти за дровами, которые надо было пилить и колоть на морозе. А печи требовали дров постоянно. Матвей начал заставлять зэка работать силой.

Зэки ругались, кричали, что на таком пайке работать не будут. Действия Матвея вызвали озлобление и однажды трое напали на него прямо в бараке. Нам четверым пришлось вмешаться и навести порядок. Когда драка утихла, Матвей тяжело дыша сказал:

- Если мы перестанем топить, то через сутки все замерзнем здесь! Кто этого хочет - выходите из барака! Кто еще раз откажется - выгоню вон на улицу...

За неделю у нас умерло еще четыре человека. Все эти смерти люди встретили как-то равнодушно, никак не выражая свои эмоции.

В первых числах января лепила сообщил нам:

- Плох майор, температура у него не спадает...

Затем лепила осмотрел больных с обмороженными ногами. Покачал головой:

- Худо ваше дело, бедняги! Нужна ампутация и срочно!

Тут мне пришлось увидеть вживую, как лепила в бараке "оперировал" колуном гангренозные конечности. Зрелище такого рода не для слабонервных, скажу вам. Но больше на меня подействовали не сами культи, а отсеченные конечности и послеоперационные крики больных.

На восьмой день Матвей вернулся вместе с нашим поваром в барак. Все ожидали получения пайки, но Матвей попросил тишины:

- Сегодня ночью майор Зорин умер. Он болел, не сдюжил... Власть переменилась. Новый начальник лагеря нас знать не хочет. Он сказал, что пайку больше выдавать не будет...

- Что? - люди не поняли. - Пайки не будет? Это почему?

- Сказали, - продолжал Матвей, - что бы мы больше не приходили. Пообещали, что тех, кто придет за пайкой, перестреляют.

- Х.. на блюде, а не люди! - злобно выругался Белка.

- Что же это деется-то, люди добрые? - ахнул кто-то. - Разбой среди бела дня!

- Они наши пайки решили себе забрать, что бы в сытости отсидеться до следующего самолета! - пробасил другой. - А мы подыхать с голода должны! Не бывать этому!

- Правильно! - подхватили человек семь-восемь.

Барак наполнился гневными криками, заковыристой бранью и топотом ног.

- Мне дали срок - двенадцать лет! - кричал Матвей, запрыгнув на скамью. - Но я не приговаривался к смертной казни от голода! Мы можем тихо подохнуть или забрать хлеб силой! Я умереть от голода не желаю! Предупреждаю, идти придется под пули. Есть добровольцы?

- Я пойду! - сказал Белка, и вся наша хевра поддержала Матвея.

- Предупреждаю всех! - сказал Матвей. - Те, кто откажутся, на пайку пусть не рассчитывают!

Это придало людям стимул. Умереть от пули или от голода - большая разница! Зато есть шанс, отбив пайку, остаться в живых.

Враз взбунтовавшийся народ бросился из барака вооружаться. Дружно расхватали ломы, лопаты, кайлы. Взяли топоры и жерди. Снова собрались в бараке. Матвей, вставший во главе лагерного восстания, отдал первый приказ:

- Лепила с нами не пойдет!

- А мы чем хуже? - тут же последовал вопрос. - Если не пойдет, тогда пайку он не получит!

- Пайку он получит! - загремел Матвей. - Он - лепила! Кто раненых будет лечить, если он погибнет? А ранен, может быть любой из вас!

Это соображение подействовало на всех зэка. Каждый в душе согласился с Матвеем, но в тайне надеялся, что это его не коснется.

- Айда, все на приступ!

Зэка вооруженной толпой высыпали из барака. Вокруг мела пурга, осыпая нас мелким, как манная крупа снегом. В трех-пяти шагах уже ничего не было видно. Зэки в молчании, в затылок друг другу потянулись к домику охраны.

- От окон держаться подальше, - отдавал распоряжение Матвей. - Их шестеро и у всех автоматы.

Силуэт домика показался внезапно.

- Ломай дверь! - приказал Матвей. - Вышибай окна! Они досками забиты. Выстудим их, попугаи замерзнут и сами выскочат. А тут мы их толпой сметем!

Удары ломов и кайл дружно обрушились на домик, круша дверь. Окна проломили быстро. Дверь тоже не выдержала мощных ударов и рухнула во внутрь. Зэки едва успели отскочить, как из темного проема в ответ затрещали автоматные очереди. Стреляли и из окон. Били в слепую, в туманно-снежную пустоту. Но даже в этом белом безмолвии пули нашли свои цели. Кто-то вскрикнул, кто-то протяжно застонал. Зэка попадали в снег.