Вор весны

Не уверена, кто двигается первым, я ли заползаю к нему на колени или он сгребает меня к себе. Мы оба кажемся такими же удивленными и отчаявшимися, когда наши губы встречаются, и мы целуемся так, словно весь мир полыхает огнем. Мы оба дрожим, и я боюсь остановиться, упасть в пустоту, что разверзнется подо мной без него. Он сжимает мою руку в своей, и я чувствую, как горит мое запястье, но продолжаю целовать, не заботясь ни о чем, кроме него.

Он разрывает поцелуй первым.

— Даже если ты ненавидишь меня, — тихо говорит он, поглаживая меня по щеке, — мое сердце принадлежит тебе; оно всегда было твоим. Делай с ним, что пожелаешь

Камни взрываются, разлетаясь по сторонам.

Он же знает, что на самом деле я не ненавижу его, правда?

Аид превращается во что-то иное; огромное, крылатое, покрытое перьями создание, клыкастое, красноглазое, крупнее, чем прежде. Он цепляется за пробивающуюся сквозь брешь руку великана, но другая рука хватает его за горло и отбрасывает в другой конец пещеры. Не обращая внимания на боль в ноге, я бегу, чтобы прикрыть его, но помещение наводняет дюжина пикси, вооруженных длс битвы. Я щелкая хлыстом, пытаясь сдержать их. Это никуда не годится. Их слишком много.

Аид утягивает меня в свои объятия, оборачивая вокруг меня свои крылья, остальная часть его тела съеживается. Он кричит, его крылья оттягивают назад, пикси впиваются зубами в его мышцы, царапая лицо. Я порываюсь прикрыть его, но кольцо его рук сильнее сжимает меня, придавливая к полу.

— Остановитесь, нет, не трогайте его!

Я выкрикиваю его имя, он выкрикивает мое. Его перья густо пропитаны кровью. Я вижу вспышку чего-то белого, и его крылья падают на пол с ужасным, искаженным болью криком.

Они не исчезают. Не думаю, что он может заставить их исчезнуть, когда они повреждены, и прямо сейчас…

Любое другое создание ни за что бы не взлетело снова.

— Думаю, этого достаточно, верно?

В пещеру, паря в воздухе, влетает Зера. Она одета в доспехи, но они за гранью неприступности. Все напоказ.

— Мама, — говорит Аид, сплевывая кровь, — хотел бы я сказать, что удивлен.

Хера подходит, присаживаясь на корточки рядом с ним. Она поднимает рукой его подбородок. Он морщится, медленно уходя от ее прикосновения. На ней что-то вроде перчатки, кончающейся золотыми когтями.

Божественная сталь.

Я помню шрамы на спине Аида.

Я убью ее.

— Хорошей игры, сынок, — говорит она.

— Я сделаю так, как ты меня учила.

На мгновение мне кажется, что она собирается дать ему пощечину, но вместо этого она разворачивается и хватает меня за горло, сдавливая трахею своей стальной рукой. Я не могу дышать. Такое чувство, будто в горле что-то хрустит.

— Стой! — взвывает Аид, его голос бьет по моим ушам. — Не трогай ее! Я… я сделаю все, что угодно…

Зера улыбается и опускает меня на пол. Я кашляю и отплевываюсь, моя шея саднит. Я не могу говорить.

— Я так надеялась, что ты это скажешь, — воркует она. — Хватайте обоих. Не трогайте девушку. Пока нет.

Прежде, чем кто-нибудь успевает схватить меня, я бегу к Аиду. Я беру его изуродованное лицо в свои руки, жалея, что нет способа поцеловать его, не причинив боли. Меня оттаскивают назад, а я даже не могу заговорить, чтобы сказать, что люблю его, и попросить не делать ничего.

Они тащат нас из пещеры, связывают руки и отводят к реке. Перевозчик ждет там со своим баркасом. На долю секунды мое сердце радуется, пока Зера загружает нас на судно, не проронив ни слова.

Он здесь с ней.

— Почему? — хриплю я.

— Потому, что она предложила мне то, чего никто другой не мог, — говорит он. — Человечность.

— Но… ты помог мне. До того, как он…

— Это казалось вполне человечным поступком.

Я смотрю вниз.

— Как ты мог?

— Мне жаль, если это имеет значение, — говорит Перевозчик. — Или, по крайней мере, думаю, скоро будет.

Зера вновь улыбается, когда ты отталкивается от берега. С нами в лодке сидят несколько гоблинов, а по бокам от них — пикси. Даже будь мы свободны от пут, нам некуда бежать.

Где Ирма и Эметрия?

— Я обратилась к Харону после своей маленькой попытки, — начинает вдруг Зера. — Его не интересовали ни драгоценности, ни власть, но у каждого есть своя цена.

— Что он должен был сделать? — спрашивает Аид. — Убить меня?

— Прошлые мои попытки оказались не особо в этом успешными, — говорит Зера. — Поэтому я решила попробовать кое-что другое. В конце концов мне не нужна твоя смерть. Мне просто нужно, чтобы ты открыл путь в Тартар.

— Разверзнуть настоящий Ад, Мама? Так банально.

— Я стремлюсь не к аду, а к титанам и всей их великолепной силе. Слишком долго мы жили в тени смертных, хотя некогда правили как боги. Но не более того. Никогда.

Аид сглатывает.

— Почему ты думаешь, что я помогу тебе?

Зера царапает когтем мой подбородок.

— Потому, что ты сказал, сделаешь все, что угодно.

Аид напрягается. Он смотрит на Перевозчика.

— Ты рассказал ей обо мне и Персефоне.

— Он рассказал мне все, — пропевает Зера. — Так что ты откроешь врата без лишней суеты, иначе я буду расчленять твоего питомца-человечку, пока ты этого не сделаешь.

Мои внутренности леденеют, Аид рядом со мной застывает.