Вор времени

Джереми особенно нравился момент, когда часы разобраны и все части до последней шестерни и пружинки аккуратно разложены на черном бархате. Он как будто смотрел на препарированное Время, каждая часть которого была абсолютно понятной, подконтрольной…

Жаль, его жизнь нельзя разобрать. Вот было бы здорово разложить ее на верстаке, почистить и смазать, а потом собрать все части так, чтобы они вращались и крутились правильно, как нужно. Иногда Джереми казалось, что лично его жизнь собирал какой-то неумеха и некие маленькие, но очень важные детальки упали со стола и раскатились по углам мастерской, так там и затерявшись.

К примеру, Джереми хотел бы лучше относиться к людям, но почему-то он с ними как-то… не ладил. Никогда не знал, что сказать. Если представить жизнь одной большой вечеринкой, то он ни разу даже на кухне не побывал. Более того, он очень завидовал тем, кому посчастливилось туда проникнуть. На кухне можно было разжиться остатками празднества, бутылкой или двумя дешевого вина, принесенными кем-то из гостей и вполне пригодными к употреблению, если, конечно, выловить плавающие там окурки. А еще на эту кухню наверняка забредали девицы… Впрочем, Джереми всегда знал границы своего воображения.

Так или иначе, ему на эту вечеринку даже приглашения не прислали.

А вот часы… С часами было совсем другое дело. Он знал, что заставляет часы тикать.

Его полное имя было Джереми Часовсон, и получил он его совсем не случайно. Он стал членом Гильдии Часовщиков, когда ему было всего несколько дней от роду, и все понимали, что это значит. Это значило, что его жизнь началась в корзинке под дверью. Обычное дело, гильдии охотно принимали в свои ряды найденышей, прибывавших вместе с утренним молоком. Это было древней формой благотворительности; а кроме того, быть воспитанным Гильдией – участь не из худших. Сироты получали жизнь, какое-то да воспитание, профессию, будущее и имя. У многих знатных дам, выдающихся ремесленников и городских чиновников были о многом говорящие фамилии типа Лудд или Замес, Шутт или Часовсон. Они получали эти фамилии в честь выдающихся представителей своей профессии или покровительствующего божества, и это объединяло их в своего рода семью. Достигшие преклонного возраста люди помнили, откуда начался их путь, и всякий раз на страшдество щедро одаривали едой и одеждой своих многочисленных младших братьев и сестер по корзинке. Ну да, положение дел далеко от идеала, но где в этом мире идеал?

Джереми вырос вполне здоровым, хотя и несколько странным юношей, зато к своей приемной профессии он обладал явным талантом, что в значительной степени компенсировало недостаток других личных качеств.

Зазвонил колокольчик на открывшейся двери мастерской. Джереми вздохнул и положил на стол лупу. Хотя торопиться он не стал. В лавке было на что посмотреть. Иногда ему даже приходилось покашлять, чтобы привлечь к себе внимание покупателей. Впрочем, если уж на то пошло, во время бритья Джереми тоже иногда покашливал – чтобы привлечь внимание собственного отражения.

Вообще Джереми изо всех сил старался быть интересным человеком. Беда заключалась в том, что он принадлежал к категории людей, которые, решив стать интересным человеком, в первую очередь отправлялись на поиски книги «Как стать интересным человеком» – или, быть может, где-то есть такие курсы? Его считали навевающим тоску собеседником, а Джереми никак не мог взять в толк почему. А и правда, ведь он мог говорить о часах любых типов! О часах механических, часах волшебных, часах водяных, часах огневых, часах цветочных, часах свечных, часах песочных, часах с кукушками, даже о крайне редких гершебских жучиных часах… Но по какой-то непонятной причине слушатели у него заканчивались намного раньше, чем часы.

Джереми вышел из-за прилавка и замер.

– О, простите, что заставил ждать, – сказал он. Это была женщина. Сначала он увидел ее. А потом двух троллей, вставших по обе стороны от двери. Черные очки и огромные, плохо сидевшие черные костюмы делали их похожими на людей, после встречи с которыми люди, как правило, становятся непохожими на себя. Один из троллей, перехватив взгляд Джереми, выразительно хрустнул костяшками пальцев. Дама была закутана в бескрайнюю и явно очень дорогую белую шубу, которая, возможно, и была причиной присутствия тут троллей. Длинные черные волосы волнами ниспадали на плечи, а лицо покрывал бледный грим, почти не отличавшийся по оттенку от меха шубы. Женщина была… весьма привлекательной, но в красоте ее присутствовал некий монохроматизм. Хотя, конечно, какой из Джереми знаток? «А может, она зомби?» – вдруг осенило его. В последнее время число зомби в городе значительно возросло. Самые предусмотрительные оставляли себе после смерти свои же состояния, а поэтому вполне могли расхаживать в подобных шубах.

– Жучиные часы, да? – спросила дама, отвернувшись от стеклянного купола.

– О, э… Да. Поведение гершебского жука-законника подчинено очень строгому расписанию, – сказал Джереми. – Держу их, это, ну, для коллекции.