Вор звездной пыли

– Если другим не удалось найти твою лампу, то почему ты решил, что это смогу сделать я?

Чем дольше Лули смотрела на свитки, тем труднее ей становилось дышать. Ей случалось стоять у Песчаного моря, но она никогда не совалась в него. Этот путь был в один конец. Даже Кадир, который однажды прошел через море, не желал снова к нему приближаться.

– Они не были собирателями древних реликвий, – сказал султан. – В отличие от тебя.

– Но почему я? – не отступала Лули. – Почему не твой сын, принц Омар?

Она бросила взгляд на старшего принца и нахмурилась. Лули не забыла их последнюю встречу – того, как гнев затуманил его взгляд, когда султан склонился над Мазеном. Она вдруг сообразила, что у Омара султан не стал спрашивать, цел ли он.

– Мой сын – охотник, а не следопыт.

Он замолчал, и тишина стала зловещей – угрозой, которая окружила их, словно дым. Лули хотелось разогнать ее ладонью, отмахнуться от всего этого, словно от кошмарного сна.

– Омар, – султан повернулся к сыну, и тот наклонил голову, выражая готовность слушать, – ты сопроводишь купца и позаботишься о том, чтобы она не уклонялась от своих обязанностей.

– Что?

Они с принцем произнесли это одновременно.

– Как я слышал, у тебя есть телохранитель, аль-Назари. Рассматривай моего сына как дополнительную защиту.

Омар передернул плечами и нахмурился:

– Но, йюба, мои воры…

– Я возьму на себя твои планы на них.

Султан произнес это холодным тоном, не допускавшим возражений. У Омара дернулась щека: он явно стиснул зубы. Однако Лули отказывалась покоряться. Хватит уже того, что ее шантажируют. Отправляться в путь с Королем «Сорока воров»? С убийцей джиннов?

– Я не нуждаюсь в еще одном телохранителе.

Султан покачал головой.

– Это не обсуждается.

– Ты мне не доверяешь?

Султан фыркнул.

– Доверять коварной женщине-купцу? Вот еще! – Он подался вперед. – Не забывай, аль-Назари: ты преступница. Я могу бросить тебя во Чрево. Я могу лишить тебя свободы и надеть петлю тебе на шею.

Лули трясло. От страха. От гнева. Потому что она знала: султан не лжет. Она еще не родилась в те времена, когда он хладнокровно убивал своих жен, но рассказы она слышала. И видела, как он приговаривал людей к заключению во Чрево за меньшие преступления.

Никогда еще она не чувствовала себя настолько беспомощной.

Султан откинулся на подушки с легкой ухмылкой на губах.

– И предупреждаю: не надейся, что сможешь украсть лампу. Джинн – пленник моего предка: ты не сможешь использовать его магию.

Наглый ублюдок. Она прикусила язык, прежде чем эти слова оформились на губах.

– Йюба, – слабо запротестовал Мазен, – Амир бросил лампу в Песчаное море, потому что ее сила его ослепила. По-моему, неразумно…

– Молчи, мальчишка! – Слова имели силу оплеухи, и принц рядом с ней онемел. – Извращает не сила, а намерение, – продолжил султан. – А мои намерения безусловно чисты.

– Вот как?

Лули заставила себя поднять взгляд и посмотреть султану прямо в глаза. Зачем убийце мог понадобиться слуга-джинн?

– Джинны уже много лет были бичом наших земель. Охоты недейственны. Джинны по-прежнему существуют, и мы не можем выкопать их из-под Песчаного моря, это так. Но нам необходимо их уничтожить. Я не позволю им лишать меня моих близких. – Он бросил взгляд на Мазена, сидевшего с серым лицом, а тот опустил глаза. – С этой магией я смогу их прикончить.

«Ох!»

Лули сжала в кулаки лежащие на коленях руки, стараясь прекратить их дрожь.

– Победить магию магией, – тихо проговорил Хаким. – Джинн против джиннов.

Лули трудно было дышать. «Кадир, – думала она. – Он убьет Кадира».

– Не просто джинн, а один из семи повелителей, – подтвердил султан. Он устремил свой жесткий взгляд на Лули. – Понимаешь, аль-Назари? Это просто праведный поиск.

«Он приведет к бойне».

– Ну так что? – Темные глаза султана сверлили ее. – Ты найдешь реликвию и станешь героем? Или сбежишь, как преступница, и погибнешь в пустыне, и никто не будет по тебе горевать?

Именно по этой причине Лули избегала политики: чтобы не стать пешкой в чужой игре. Она путешественница, не наемница. И все-таки сейчас она сидела здесь, на краю пропасти, и опасности грозили ей со всех сторон. Впервые в жизни она вынуждена была уступить.

– Я принимаю твой заказ. – Она опустила глаза, испытывая глубокий стыд. – Я найду твою лампу.

Она не увидела торжества на лице султана – не захотела на него смотреть. Султан настоял, чтобы она осталась во дворце. В ближайшие дни ему надо будет обсудить с ней детали и помочь подготовиться к путешествию.

Лули его почти не слушала. Она думала о принце Омаре, который будет кружить над ней падальщиком, и о Кадире, которому в пути придется сохранять свой человеческий облик. Она думала про дорогу через пустыню и о городах и оазисах, через которые им надо будет пройти. Но больше всего она думала о Песчаном море и о реликвии в нем. О реликвии, которую ей каким-то образом надо забрать.

К тому моменту, как ее отпустили, лес уже стал казаться враждебным. Куда бы Лули ни смотрела, она видела серебряную кровь, покрывающую листья и росой сверкающую на траве и окнах.