Ворлок из Гардарики

Ингьяльда жеПреясногоВор дома,Дымовержец,Во РэннингеГорячимиПятами сталТоптати.[124]

— Вождь! — Игни тронул скальда за рукав. — Вождь! Идет кто-то…

— В малину, живо! И тихонько мне! — вполголоса приказал Хродгейр.

Дружинники не заставили себя уговаривать, нырнули в колючие кусты быстро и довольно тихо для людей, привыкших больше к морю, нежели к лесу. Скрылись и замерли. Вратко прислушался. Похоже, даже дышать опасаются. Зато в отдалении послышались голоса.

Новгородцу показалось, что он узнал Эйрика.

Кто же с ним?

А какая разница?!

У шагнувшего на поляну худощавого викинга, увидевшего, что Вратко освободился от кляпа, округлились глаза.

— Ты… Ты! Ты как это?! — каркнул он, сжимая кулаки.

Его спутник — тот самый викинг с заостренной наподобие клина русой бородой, что вязал вчера Марию Харальдовну, — покачал головой.

— Приткнуть бы… — начал он, но закончить не успел.

Хирдманы Хродгейра кинулись из кустарника с шумом и треском, достойными поднятого с лежки кабаньего выводка.

Эйрик успел схватить меч за рукоять, когда копье Гуннара вошло ему в живот. Викинг повалился навзничь с громким криком, пытаясь зажать широкую рану ладонями. Русобородый попытался спастись бегством. Подобно напуганному зайцу заметался, закрывая голову руками. Игни с размаху зацепил его мечом по плечу. Раненый взвизгнул, еще больше напоминая длинноухого трусишку, хотел нырнуть между Олафом и Хродгейром…

Это стало последней ошибкой дружинника Модольва, совершенной в Мидгарде. Два клинка ударили одновременно. Меч Олафа перерубил ему хребет на уровне поясницы, а оружие Хродгейра ткнулось в череп за ухом. Клинобородый упал как подкошенный.

— Двое готовы! — радостно воскликнул Игни.

— Не шуми. Что ты суетишься? — укоризненно проговорил Свен, глядя на корчащегося Эйрика. — Добить бы…

— Так добей, — буркнул Гуннар, вытирая наконечник копья пригоршней желтых листьев.

Свен коротко «хэкнул», опуская меч.

Тем временем Олаф уже разрезал путы, притягивающие Вратко к буку.

— Ну что, Подарок Ньёрда, — недобро усмехнулся Хродгейр, — пойдем к остальным?

— Идем… — выдохнул новгородец.

Он сделал шаг, другой и упал бы, если бы крепкая ладонь Рагнара не поддержала его под локоть.

— По дороге расскажешь, что Белоголовый с монахом замыслили. — Черный Скальд уже вложил меч в ножны.

И они пошли. Ввосьмером против неизвестности.

Глава 24

«Встань, туман студеный!»

Вратко плохо запомнил дорогу к лесной хижине, которую про себя называл «избушкой лесника». Только жесткая ладонь привычного к веслу Рагнара, вцепившаяся, словно клещи, в правое плечо, маленькая твердая ладошка Рианны на левом локте и свой сбивчивый рассказ о пережитых злоключениях. Хродгейр, шагающий рядом, хмурился и кусал ус. А потом сказал:

— Могу сказать, что тебе повезло. И дроттинг Марии повезло, что она попала в плен вместе с тобой. А может, и нам всем повезло, что мы отыскали тебя, прежде чем вступить в бой с людьми Модольва Белоголового. Много в твоих словах удивительного, и, если бы я меньше знал, как ты притягиваешь удачу, то не поверил бы половине сказанного. Но… Ошибусь ли, если скажу такую вису:

Ньёрда Дар отчаянныйДружит, знать, с удачею:Рыбья зыбь отторглаВздыбленными волнами,Лестно пощадилоБлеска лезвий игрище…Верно други верили —Зверь не тронет храброго.

— С волком этим много непонятного, — вмешался Гуннар. — Сдается мне, что это был вервольф…

— Кто? — удивился словен.

— Ну, колдун, что умеет в волка перекидываться.

— А… Может быть. Только чего ж он меня не сожрал?

— Точно! — поддержал новгородца Олаф. — Оборотни, они только и ищут, как бы человеческим мясом побаловаться.

— Наверное, это был неправильный вервольф. Или больной, — попытался найти оправдание волчьей доброте кормщик.

— Или старый, — подытожил Черный Скальд. — А теперь готовьтесь к драке.

Викинги примолкли, сосредоточились. Игни проверил, легко ли выходит меч из ножен.

— Прошу тебя, Подарок, — проговорил Хродгейр, — не лезь вперед. Нас слишком мало, чтобы еще и тебя прикрывать.

«А я и не собирался…» — подумал Вратко, но вслух сказал:

— Оружие хоть какое дайте.

— На! — Олаф протянул ему нож. — Только сзади держись. С девочкой…

Вратко хотел было обидеться, но не нашел сил. Подумаешь! Ну, не воин он, как ни крути. Хотя за горло монаха подержался бы с удовольствием. Только Бернар тоже не будет в первых рядах. Не из тех он людей.

— О-о-один! — Крик Хродгейра напомнил рык разбуженного зимой медведя.

Викинги ринулись на поляну следом за вождем. Почему-то новгородец нисколько не удивился, услышав от них древний боевой клич. Знакомство с отцом Бернаром все больше и больше отталкивало его от христианской веры, хотя парень и помнил местного уличанского священника — доброго и участливого старичка, обучавшего детей грамоте и не устававшего рассказывать о южных странах и народах, которые там обитают.