Воробей (ЛП)

– Все не так плохо, – возразил я и плюхнулся на край кровати. – Ты зря переживаешь.

Она сбросила туфли.

– Не шути. Я же вижу, что все плохо.

Я рассмеялся.

– Нет.

Она встала передо мной и вскинула бровь. Она подняла колено и указала на шрам.

– Я знаю, когда плохо.

– Хочешь сравнить шрамы? – спросил я. Я опустил полотенце со льдом, расстегнул рукав и закатал его. – Видишь? Такое бывает, когда у твоего брата триммер для травы.

Она смотрела на линию на моей коже. Я помнил, как Кевин случайно порезал меня. Ужасно болело, потребовалось двадцать стежков.

Эддисон не впечатлено посмотрела на меня.

– Тогда посмотри на это, – она задрала платье на бедре. Ее левая нога сверху была в бледных следах. Казалось, пока прошла сквозь стекло. – Крушение, – ровно сказала она.

Я посмотрел ей в глаза. Мои рассеченные брови, порезы на губах или выбитые пальцы не могли сравниться с тем, что она пережила. Я потянулся к ней, но она отпрянула.

– Угу, – она улыбнулась. – Ты это начал. Что еще у тебя есть?

Я принял вызов и задрал футболку. Я показал на шрам.

– Аппендицит, – сказал я. – Мне было девятнадцать.

Она прищурилась.

– Его почти не видно.

Я сбросил футболку и указал ей, что пришел ее черед. Она развернулась и стала расстегивать молнию на спине.

– Эй, – я шагнул вперед. – Это моя работа.

Она улыбнулась поверх плеча, ее рука замерла.

– Поможешь?

Я с радостью послушался. Эддисон с открытой спиной придерживала платье и сказала:

– Слева.

Я отодвинул ткань. Мои глаза расширились, я увидел линии на ее коже. Они тянулись от бедра выше ее кружевных трусиков. Я обвел одну из линий пальцем, добрался до поясницы, и на ее коже проступили мурашки.

– Это некрасиво, знаю, – сказала она. – Я не врала. Я знаю, как плохо это выглядит.

Она ошибалась.

Я обнял ее за талию под платьем, прижал ладонь к ее животу, притянул к себе, другой рукой обнял ее плечи. Ее спина прижалась к моей груди, мои губы дразнили ее ухо.

– В тебе все красивое, – прошептал я.

Эддисон задержала дыхание. Я это ощущал. Я целовал ее шею, она прильнула ко мне. Ее ладони отпустили платье, одна рука пробралась в мои волосы, а другая прижалась к моей руке на ее талии. Не знаю, почему я не заметил раньше, но под платьем на ней были только трусики. Я застонал. Она выглядела лучше, чем в моих воспоминаниях. Моя ладонь скользнула с ее плеча к груди, спустилась к бедру и еще ниже.

– Мы можем избавиться от этого? – выдохнул я.

Она шепнула «да» и помогла мне. Мы спустили ее платье, и я притянул Эддисон к груди. Мои губы нашли ее плечо, ладони скользили по ее коже. Я исследовал каждый ее нежный дюйм. Мои пальцы нашли ее трусики, я хотел забраться внутрь. Но это был еще один наш первый раз. Мы ждали этого момента, и я не хотел спешить. Я медленно обводил кружево на ее поясе, на бедре и сзади.

Она сжала мои ладони и остановила их на своем теле, повернулась ко мне. Она поцеловала меня в губы, лишив воздуха. После этого она сказала:

– Если не прикоснешься ко мне, я взорвусь.

Я рассмеялся у ее виска.

– Я касался тебя.

– Ты знаешь, о чем я, – она опустила мою ладонь себе между ног. – Тебе нужно двигаться быст… рее, – запнулась она, когда я пошевелил рукой.

– Так?

Я услышал только «угу», она прижалась головой к моему плечу. Она не хотела медлить, и я раздел ее. Эддисон недовольно вздохнула, когда мои руки пропали с ее тела, охнула, когда они вернулись. Я улыбнулся и продолжил. Я хотел, чтобы ей было хорошо. Ее дыхание вскоре участилось, ее тело задрожало, колени ослабели, и я сжал ее крепче. Она содрогалась, а я увидел ее татуировку. Я поцеловал ее за ухом, спустился по шее. Ее дыхание замедлилось, и мое сердце пело. Только два слова звучали в моей голове. Воробушек. Моя.

Эддисон повернулась и поцеловала меня в губы. Она слепо расстегнула мою футболку и сняла с плеч. Она отошла и осмотрела мою грудь.

– Боже, – она снова поцеловала меня. – Твой черед, – сказала она в мои губы.

Ее губы скользнули по моей челюсти к шее, к ключице. Она двигалась по моей груди к животу. Я запустил пальцы в ее волосы. Она сводила меня с ума, я долго не ощущал такого. Ее язык скользнул у пояса моих штанов, и я понял, что она делает. Она хотела ответить мне, но я хотел видеть ее глаза, кончая.

Я взял ее за руки и поднял к себе. Она была растеряна.

– Не сегодня, – я развернул ее. Я подвинул ее к кровати, ее ноги ударились, и она села. Я расстегнул штаны, она помогала. Она улеглась удобнее, и я оказался над ней. – Знаешь, как долго я ждал тебя? – спросил я.

Ее глаза расширились.

– Слишком долго, – прошептала она.

Я поцеловал шрам на ее колене.

– Я думал, что потерял тебя навеки, – я остановился у отметин на ее бедре. Их был десяток, и я поцеловал каждую линию. – Я думал, ты больше не будешь моей.

Ее дыхание дрогнуло, мое сердце колотилось. Я целовал линии на бедре. Я поднялся по ее животу и дальше. Я встретился с ней взглядом.

– Я буду наслаждаться тобой каждый раз, восхищаясь.

Ее выражение смягчилось, я поцеловал ее грудь.

– Начиная с твоего сердца.

* * *