Воробей. Том 2

Несколько инородческих управ объединялись в степную думу. Которая, в принципе, и определяла общий объем поборов с подотчетного населения. Кроме того, именно этим думам вменялось в обязанность заботиться о нравственном и физическом здоровье населения, заведовать общественным имуществом народа, включая запасы пищи на случай недорода. А еще! Думам дозволялось открывать школы с преподаванием на родном языке!

Общие же положения устава предусматривали полную и безоговорочную веротерпимость. Никаких штрафов или дополнительных поборов с племен, исповедовавших веру предков, не предполагалось. Удивительный, невероятно прогрессивный для своего времени документ! Не удивлюсь, если вдруг выяснится, что и сам Михаил Михайлович — такой же «гость» в девятнадцатом столетии, как и я сам. Единственное что: интересно из каких удивительных далей Сперанский мог сюда «попасть»? Где возятся такие вот неисправимые романтики и идеалисты, верящие, что стоит в государстве принять мудрые законы, как сразу жизнь изменится к лучшему?

Устав «Об управлении инородцами» был хорош. Не отнять. Вот только, очень быстро родоплеменная знать, вдруг попавшая в исключительное — опора трона — сословие, прибрала к рукам бразды правления своими народами. Выборные должности стали передаваться по наследству, а общественное имущество обратилось достоянием отдельных семей. Запасы продуктов питания стали распределяться среди нуждающихся исключительно в качестве благодеяния господ, и только в виде долга. Простые инородцы все больше опутывались паутиной долга перед правящими семьями.

Трое инородческих «ходоков», явившихся в столицу, не так переживали о нуждах своих народов, как жаловались на произвол захвативших власть в племенах князьках. И вот с этим вообще непонятно было что делать. Просто отправить в племена ревизоров, с заданием причинять справедливость, наказывать невиновных и награждать непричастных — не вариант. Довольно сложно будет объяснить обществу, в чем именно провинились зажравшиеся туземные «царьки». Тем более, признаваемые державой в качестве дворян. Попробуй я как-то на них повлиять, как недоброжелатели тут же обвинят меня в подрыве устоев и покушении на существующий строй.

Нужен был надзирающий орган. Какой-то новый департамент при гражданском губернском правлении, обладавший бы правом наказывать много о себе возомнивших туземных «управленцев». Ну и небольшие, почти косметические, правки с устав Сперанского. Во-первых, об органе. Во-вторых, о признании членов инородческого управления государственными чиновниками. Вот так, не меньше, не больше. И тогда тот же контрольный или статистический комитет, при выявлении нарушений, сможет и в прокуратуру обратиться. Тут-то уж суд развернет всю мощь имперского закона на всю катушку, и поедут нерадивые князьки на солнечный остров Сахалин, тамошние месторождения угля осваивать.

Пришедшая в голову идея, как бы я ее не крутил в голове, под какими бы углами зрения не рассматривал, нравилась мне все больше и больше. И даже новой вспышки коррупции почти не опасался. То, что для аборигенов бешенные деньги, для получавших жалование от государства и премию от Фонда имперских чиновников — жалкая подачка.

Однако, простое причисление инородческих старост и членов думы к чиновничьему аппарату, потребует от туземцев знания русского языка. Причем, не только разговорного, но и письменного. Что почти автоматически загонит в гимназии изрядное их число детей и подростков. А окунувшись в наш быт, в нашу культуру, пожив в сравнительно благоустроенных русских домах, они уже едва ли смогут вернуться к быту предков.

Тем же, кто учиться не сможет или не захочет, придется озаботиться поиском грамотных помощников из титульных наций. Да только могут и не найти. Грамотных мало. Людям, способным бегло читать и сносно писать, устроиться на хорошее место и без инородческих князьков, достаточно просто. Не считая двух столиц, понятное дело. Это в Москве или Санкт-Петербурге, пожалуй, даже дворовые собаки газеты читать приучены. А чуть отъедь в сторону, в ту же Тверь или Новгород, и уже грамотные люди — настоящий дефицит.

Я не про дворян. Это-то сословие на сто процентов грамотное. Ну так еще пойди заставь дворянина в каком-нибудь присутственном месте писарем или письмоводителем работать. Нет. Даже из Училища Правоведения юноши с одиннадцатым классом выходят. А кто поумнее, вроде моего Герочки, тот и с девятым. А это уже титулярный советник, что приравнено к пехотному штабс-капитану. Как минимум — товарищ столоначальника.

Дети купцов или мещан, конечно, на такой трамплин для карьеры рассчитывать не могли. Брали больше трудолюбием и усердием. Ну или какими-то исключительными личными качествами. Каллиграфическим почерком, голосом оперного певца или умением отыскивать покладистых девушек для любвеобильного начальника.

Однако кем бы начинающий чиновник ни был, грамотным он был обязан.