Воробьевы горы

Л ю б о в ь  М и х а й л о в н а. Товарищи, что вы… Это мой муж!

М и л а. Ошибаешься, мама, разве это папа? Это самозванец!

Б о ч к о в (освобождая лицо от сетки). Это я, Феденька… я!

Ю р а (в ужасе). Иван Филиппыч?.. Это… это вы? (Пошатнулся.) Родимое пятно на теле нашего общества?

М и л а. Как же ты так, папочка?

К о с т я. Эх, фатер, фатер…

С а п о ж н и к о в. Ваня?

М а р ф а  Е г о р о в н а (вглядываясь). Тьфу! А я считала — служитель культа!

Б о ч к о в. Клевета! Я не для культа! Я против культа! (Падает на колени перед Сапожниковым.) Не верь, Феденька, не верь! (Освобождается наконец от сетей. Живота у него теперь нет и в помине — погони, душевные волнения оказались сильнее всех других средств. Он совсем тощий.)

У Любови Михайловны, Милы и Кости вырывается невольный крик.

Видишь, ничего не пожалел!

С а п о ж н и к о в (пораженный). Что с тобой, Ваня? (Поднимает его с колен.)

Б о ч к о в. Как что? Я готов!

С а п о ж н и к о в. Куда готов?

Б о ч к о в. На передовой участок!

С а п о ж н и к о в (мягко). Поправиться сперва тебе надо, Ваня!

Б о ч к о в. Поправиться? Как поправиться? (Страшный смысл этих слов постепенно доходит до него.) Мне — поправиться? (Растерянно.) А директива твоя?

С а п о ж н и к о в (недоуменно). Какая директива?

Б о ч к о в (в ужасе)

. Как — какая директива? (В уже совершенном отчаянии, зрителям.) Вы же слышали? Слышали? Я же — вот! (Хлопает себя по животу.)

С а п о ж н и к о в (догадавшись). А надо вот! (Стучит себя по лбу.) Эх ты, Зяблик…

М а р ф а  Е г о р о в н а. Не в теле, милый, суть, а в деле!

Б о ч к о в. А-а-а! Пропал… (Хватается за голову. Ноги у него подкашиваются.)

Все бросаются к нему и тут же, развернувшись, уже вне образов, обращаются к зрителям.

В с е (хором, зрителям).

Ну вот и все. Хотели мы правдивоНаш фарс сыграть, чтоб ясность в нем была:

Всегда у места будет директива,Когда на месте будет голова.Конечно, это все не более чем шутка,Но если вы смеялись от души,То польза есть — хотя бы на минутку,Ведь, кроме скучного, все жанры хороши!

З а н а в е с

1963—1964

ВСЕ МОЖЕТ БЫТЬ

Комедия в трех действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

В а с и л и й  Г а в р и л о в и ч.

К л а в д и я  П е т р о в н а.

Л ю с я.

В л а д и к.

Д ж у л и я  Б о к к а н е г р а.

Д е  Ф о н т и.

П е р е в о д ч и ц а.

В эпизодах: б у ф е т ч и ц а,  м и л и ц и о н е р,  п о д в ы п и в ш и й,  м о л о д а я  п а р а,  в ы с о к и й,  п о ж и л о й,  р ы ж и й  п а р е н ь,  ж е н щ и н а  в  п л а т к е,  д е в у ш к а  в  м и н и.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Из-за занавеса слышится веселая музыка, шум, голоса на разных языках: «Привет Международному кинофестивалю!», «Да здравствует Москва!», «Вив лё фестиваль!», «Хур-ра!», «Эль вива фестивале!» и т. д. Открывается второй занавес, изображающий парад мировых кинозвезд. На занавесе изображены их лица, в прорезях занавеса их руки приветствуют зрителей. Гремит веселая музыка. Второй занавес уходит. Мы видим сквер перед кинотеатром «Россия» в Москве. Появляются  К л а в д и я  П е т р о в н а,  Л ю с я  и  В л а д и к. В руках у них яркие выпуски «Спутника кинофестиваля».

Л ю с я (торжествуя). Ну? Что я вам говорила? Цветная, широкоформатная, Джулия Бокканегра в главной роли…